Танские новеллы
Шрифт:
Ван Цян сложила такие стихи.
В занесенной снегом круглой юрте Взором я весну не отыщу, Обветшала ханьская одежда Но конца слезам печальным нет. Ныне, как и прежде, всей душою Ненавижу злобного Янь-шу: Чтоб со мной расстался повелитель, Исказил художник мой портрет.Ци, фаворитка Гао-цзу, написала следующее:
ССтихи Тай-чжэнь гласили:
Итак... прощаться с государем — время! На землю золотая брошь упала, И слезы, перемешанные с кровью, Со щек стекали словно жемчуг алый... Пролился дождь из туч на склон Мавэя В тот час, когда пришлось им расставаться; Не слышно во дворце Лигун мелодий «Одежд из перьев» медленного танца...57
Чу— старое название провинции Хубэй.
58
Люй-ши(Люй Хоу) — жена ханьского Гао-цзу, правила после его смерти с 187 г. по 180 г. до н. э. Она расправилась со своими недругами, и жертвами ее пали госпожа Ци и сын последней Жу-и. Имя Люй-ши стало синонимом жестокого правления.
Вслед за Тай-чжэнь стала декламировать Пань:
Осенняя луна, весенний ветер — Уходит все, хотя не без возврата. Не молкнут реки, неизменны горы, Но скрылись от очей дворца палаты! В былые времена Дун Хунь возделал Прекрасный сад, где лотосы цвели, Но золотые вспомню ль одеянья, Что украшали гибкий стан когда-то?..Все просили, чтобы и я сочинил стихи. Не смея отказаться, я подчинился и написал следующее:
Ароматные ветры Устремились в небесные дали; Поклоняюсь святым, Встав на облачную ступень; Мир печалями полон. Чтобы люди при жизни страдали; И не знает никто, Что готовит нам завтрашний день.Была там одна девушка с челочкой, искусно игравшая на флейте, невыразимо прелестная. Когда я глядел на нее, мне казалось, что она сошла с картины У [59] ; приехала она вместе с Пань Шу-фэй. Государыня, радушно усадив девушку вместе со всеми, то и дело просила ее сыграть на флейте и часто подносила ей вино. Указав на нее, она сказала мне:
59
У(У Дао-цзы) — знаменитый художник VIII в.
— Знаете, кто она? Люй-чжу [60]
Обратясь к девушке, спросила:
— Люй-чжу, разве можем мы обойтись без твоих стихов?
Поблагодарив государыню поклоном, Люй-чжу прочла:
Недостойные предков, Люди наших времен измельчали. И о чжаоском князе Напрасно мне флейта поет; Листья с веток опали, И склонились цветы и завяли; В Золотое ущелье [61] Весна никогда не придет!60
Люй-чжу— любимая наложница Ши Чуна, участника заговора восьми князей в III в. После разгрома мятежников Люй-чжу покончила с собой.
61
Золотое ущельенаходится к западу от г. Лояна.
Когда чтение стихов кончилось, снова подали вино.
— Господин Ню Сэн-жу прибыл издалека, и ему пора на покой, — сказала государыня, — кто же из вас желает быть его подругой на сегодняшнюю ночь?
Первой отказалась госпожа Ци:
— Для меня это совершенно невозможно: сын мой Жу-и уже взрослый. Да и приличен ли такой поступок?
Пань Шу-фэй тоже отказалась:
— Дун Хунь умер из-за меня, и государство его погибло. Я не хочу быть неблагодарной по отношению к нему.
— Господин Ши из императорской охраны был строг и ревнив, — сказала Люй-чжу, — лучше умру, но не поступлю столь недостойно.
Не дав Тай-чжэнь произнести слова, государыня сама ответила за нее:
— Тай-чжэнь — любимая подруга танского императора, — ей-то уж и подавно будет неудобно. — Затем, взглянув на Ван Цян, она сказала: — Чжао-цзюнь, ты сначала была отдана в жены вождю гуннов Ху Ханю, а затем стала женой вождя Чжулэйжоди. Ну, что могут сделать духи инородцев из суровых холодных краев? Прошу не отказываться.
Чжао-цзюнь, не отвечая, в смущении опустила глаза.
Вскоре все разошлись отдыхать. Придворные проводили меня в покои Ван Чжао-цзюнь. Перед рассветом слуги разбудили нас. Чжао-цзюнь оплакивала предстоящую разлуку. Неожиданно я услышал голос государыни за дверьми и выбежал к ней.
— Вам нельзя здесь долго задерживаться, — сказала государыня, — надо скорее возвращаться домой. Сейчас мы расстанемся, но я надеюсь, что вы не забудете этой встречи.
На прощанье поднесли вино. Госпожи Ци, Пань, Люй-чжу заплакали. Наконец я откланялся. Государыня послала придворного в красной одежде проводить меня до Дааня. На западном повороте он вдруг исчез. В это время уже совсем рассвело.
Добравшись до Дааня, я стал расспрашивать местных жителей. Они сказали:
— В десяти верстах отсюда есть храм государыни Бо.
Я вернулся туда и увидел, что храм запущен, разрушен, так что даже войти в него нельзя, — ничего общего с теми хоромами, в которых я был.
Но платье мое хранило аромат, не исчезавший дней десять, и я до сих пор не могу представить, как все это могло приключиться со мной.
ЧЖАН ЦЗО
В годы «Кайюань» жил некий цзиньши Чжан Цзо, который часто рассказывал своему дяде следующую историю.
Как-то, путешествуя на юге страны, Чжан Цзо увидел старика с мешком из оленьей кожи за плечами. Он ехал верхом на черном осле с белыми ногами.
Лицо у старика было веселое, да и во внешности его было что-то необычайное, поэтому Чжан Цзо попробовал заговорить с ним и спросил, откуда он едет, но тот лишь улыбнулся.