Тарантул
Шрифт:
– Как держаться, зажатым с трех сторон?
– задал справедливый вопрос.
– А кто третий?
– удивилась.
– Вы, товарищ майор.
– Я пока на тебя не налегаю, родной.
– Ага, тебе я нужен, как покойнику духовой оркестр.
– Ты мне всякий нужен.
– Но лучше с дискетой?
– И с дискетой в штанах тоже.
– А почему все так уверены, что я её, проклятую, найду?
– возмутился.
– Думаете, отчим успел мне подмигнуть, где она находится... когда я, понимаешь...
–
– Тогда ищите сами, черт подери!..
– Ищут-ищут, а найти не могут, - сдерживала меня спокойным поведением.
– Сам мог убедиться в результатах этих поисков... Сколько там трупов?..
– Много.
– Во-о-от, - смотрела сквозь облачко дыма и её лик казался незнакомым.
– Извини, - не выдержал.
– А почему я должен верить тебе... и твоим боевым товарищам?.. Кстати, где они?
– Они уехали, дурашка; меня же есть кому защищать, - усмехнулась. Кстати, в твоем драндулете нашли радиомаячок...
– Чего?
Когда получил внятное объяснение, поник буйной головушкой: меня водили на невидимой привязи, как тявкающую болонку. Разумеется, и усопшая "Нива" была оснащена спецтехникой для оперативной работы.
– А что касается веры, - проговорила Вирджиния, - то хочешь-не хочешь, а сидим мы в одной лодочке... с дырявым днищем...
– ... а вода все прибывала и прибывала. И дождь не кончался... сказал я.
– Ты о чем?
– Прекрасные сказки детства, - и покаялся.
– Прости, я так устал. Смертельно.
– Все будет нормально. Главное, выше голову, товарищ гвардии рядовой.
– Это приказ?
– Это убедительная просьба, - и поволокла меня в койку отдыхать душой и телом.
Наш ночной полет в межгалактическом пространстве, надо признаться, проходил отлично: все бортовые системы функционировали согласно штатному расписанию.
Потом перед моими глазами астронавта вспыхнул огненный хвост кометы Шумахера-Лаувазье; и я, успев лишь осознать, что надежный космический отсек лопается, как орех, почувствовал, как плазменный поток вбирает меня... плавит меня... уничтожает меня...
... Падает снег, я это чувствую, хотя окна плотно зашторены. Он новый и чистый, с запахом мяты. Однажды, как рассказывала мама, я, пятилетний, уснул в дачных зарослях мяты, а есть такое поверье, что человек млеет от запаха и засыпает вечным сном. Меня нашел и вынес дед. Теперь неизвестно, кто меня вытащит из нового дурманного запаха?
– Привет, соня, - слышу знакомый голос и понимаю, что это Варвара Павловна почистила зубы оздоровительной, противокариесной пастой. Вот так всегда: думаешь о звездных городах, а получаешь борщ на завтрак. Просыпайся...
– Спал, сплю и буду спать...
– Почему-у-у?
Как ответить на этот вопрос? Как ответить: зачем живут миллионы и миллионы двуногих, точно заметил
И так каждый день, годами, столетиями... живые ходячие трупы... И среди них я, вынужденный отвечать:
– Лучше спать и спать...
– Почему-у-у?
Как ответить на этот вопрос? Как ответить: почему я ещё здесь, в этом странном и потерянном мире, где не осталось никого, кого любил и с кем хотел помолчать в вечерних сумерках, пропахшими терпкими запахами лета.
Все делают вид, что ничего страшного не произошло: веление времени поменять эфемерные, природные запахи на запах денег.
Говорят, они не пахнут. Еще как смердят: российский рубль кровью-нефтью-газом-алмазами-распиз... йством; ам. доллары кукурузой-пластмассой-гамбургерами-искусственными улыбкамисопливым патриотизмом; немецкие марки - пивом-банами-хамским гоготом-потаенным шовинизмом; украинские гривны - салом-чесночной колбасой-горилкой-упертым национализмом; манаты - пловом-солнцем-рабством-масляным туркменбаши... ну и так далее.
Случилась п о д м е н а века, однако почему-то все решили: так как жить лучше - убивать, предавать, делить, хапать, делать благополучие на крови, давиться подачками, покупать любовь девочек и мальчиков...
Что на это сказать? Как это не пошло звучит: каждый народ сам выбирает судьбу. Ну, выбрали на этом историческом этапе лоханку с помойной блевотиной, где плавают разорванные в куски тела ваших сыновей. То есть полностью воспользовались своим конституционным правом отправлять своих детей на войну и получать их в запаянных цинковых коробах. Живите, господа, веря, что жизнь прекрасна и удивительна.
А вот меня увольте от вашей кровавой питательной похлебки. Мной, сообщаю, уже приобретен билет. Куда? Не могу сказать по соображениям деликатным - все равно на всех мест не хватит.
Правда, рейс мой в неведомое задерживается, но уверен, наш экипаж (я и Чеченец) стартует из космодрома Жизнь.
Да, был самоуверен, как павлин, пускающий веером хвост перед посетителями зоопарка. Война так и не научила меня быть стойким и сдержанным в своих чувствах. Я все время обманывался, точно первогодок, которому вместо парашюта подвесили за спину спальный мешок и пинком под зад выкинули из самолетной брюшины.
Как я мог не догадаться, что Соловей-Разбойник и все эти "марсиане", "слободские", "воры в законе" - есть шелуха под сапогами хозяев жизни, выполняющих их волю.