Тарантул
Шрифт:
– И что?
– притомился я.
– Снасильничали, паганцы, как есть снасильничали... И на хрена? Мало что ли контингента, я тебя спрашиваю, Леха? Работы не початый край...
– А вот я насчет работы, Семен Семенович, - как бы вспомнил. Предлагают в спецзону "А".
– И чего?
– Думаю вот, - наполнил стакан своему собеседнику.
– Сомнения всякие имеются.
– А чего сомневаться - тама, как у Христа, ик, за пазухой, понимашь?
– Да?
– Нет-нет, ты послухай старшого, - смотрел на меня налитыми крупными, как блюдца, зенками.
–
И я послушал, поскольку всегда уважал старших во всех их состояниях. Водка расплела язык майору Дыбенко до такой степени, что он скоро начал уверять меня, что в спецзоне "А" находятся баллистические ракеты дальнего действия СС - 300. Однако мне удалось пополнить свои познания о любимом крае, точнее, об изменениях его ландшафта.
Оказывается, за мое отсутствие случились глобальные и очень скорые по времени строительные работы с привлечением военной техники. Солдатиков, понимашь, нагнали, ужас чумовой, доверительно сказывал вояка. Провели туннелю, я те`говорю, как у метро... Для чё? Для ракет, чтобы супостату по сопатке!...
Помнится, женщина по имени Вирджиния тоже рассказывала о подземке, проходящей от ж/д вокзала к фабричным стенам. Значит, это не блеф. Я уточнил, где начало всех начал? А зачем тебе, хлопец, проявил бдительность старый боец. Так, туда меня вроде на охрану, признался я. Кладбище же-же-железной дороги знашь? Знаю. Во!..
Подобное недоразумение могло случится только со мной, расп... дяем: жить рядышком с солнцем и быть уверенным, что его нет в природе. Меня прощает лишь то, что не каждом углу трепыхаются объявления о приеме на работу в спецзону "А".
Все-таки хорошо, что есть родная горькая, на её дне всегда можно найти истину. Может, поэтому так забористо пьют на нашей сторонке: клюкнул - и ба! вот она, родимая правда-мать, мать её так!
Пустая, без горючего запала граната покатилась по кухонному полу, вторая йокнула горлышком в крепких руках опытного бойца.
– Ну бу`!
– покачивался, пылая краснознаменной рожей, похожий на гималайского божка, вглядывающегося в бесконечность времени и пространства.
– Чтобы нам усем гробик, ик, в пору пришелся!
– и, хватив залпом стакан, пал доблестной мордой в тазик с капустой.
Пришлось покидать столь занятное общество. Меня ждали в гости. Не приглашали, но тут уж, извините... не единой жеваниной - едой жив человек.
Я не ошибся: Чеченца не ждали. И только по той простой причине, что были уверены - он уже далече. Глупые людишки, разве можно так поступать легкомысленно: прежде, чем делать соответствующее торжествующее заключение, нужно увидеть труп. А нет трупа - какие могут быть праздники жизни?
Мирный клоповник, где когда-то жил мой друг Санька, стоял освещенным форпостом в мглистой ночи. Бессменное дежурство нес дядя Степа в камуфляже. Я отвлек внимание цербера - шарандарахнул булыжником стекло импортной колымажки "феррари", взвывшей от такого обхождения дурной пароходной сиреной. Паникуя, охранник выпал из подъезда и я поимел счастливую возможность уйти в дом.
Мы с Сашкой по молодости лет облазили его с подвала
Чеченец исполнил их желание - думаю, два телохранителя третьего так и не поняли, что произошло на самом деле. По их изумленным выражениям на щетинистых инородным лицам можно было подумать, что несчастные решили: это беспощадный герой голивудского фильма вырвался из экрана и самым натуральным образом перерезал им горла. Тела бились в нервических, предсмертных конвульсиях, а я уже держал лезвие у нежного и надушенного лавандой горла третьего, мне прекрасно знакомого.
Арон Аронович Аронов, какими судьбами, бесценный ты мой, ах, простудился, бедяжка, а знаешь, самое лучшее лекарство в этом случае чик!..
– Не надо-не надо, я вам все отдам, все отдам, - кажется, меня не узнавал от страха.
– У меня много денег...
– Дядя Арончик, это не ограбление, это хуже, - пристукнул по его лбу рукояткой финки.
– Смотри-смотри, узнаешь?
– Че-че-ченец?
– клацал челюстью от ужаса.
– Не ждали-с?
– Н-н-нет!
– А что так?
– приподняв надушенную тушку в атласном халатике с вышитым золотистыми петушками, кинул её в кресло.
– Сиди, жижавнюк, если хочешь жить и не быть таким печальным. Кстати, это кто такие?
– Это... это мои телохранители... люди Али-бека, - по-бабьи подобрал ноги от затекающей под мебель мерцающей крови.
– Ты чего, Арончик, педераст?
– Педераст-педераст, - с готовностью ответил.
– И почему тебя, душечку, охраняют... охраняли?..
– Я... Я не могу ответить на этот вопрос.
– Можешь, - играл финкой, - ещё как можешь, дядя.
– Хорошо-хорошо, понимаете...
– пытался сосредоточиться.
– Я представитель, так сказать, Центра...
– Как?
– сел в кресло напротив. На экране по-прежнему действовал бесстрашный и бессмертный герой. На столике стояла хрустальная ваза с цитрусовыми и янтарным виноградом - фирменное угощение торгового дома "Русь-ковер".
– То есть я... куратор... по коммерческой части...
– Слушай, Арон в кубе, будь проще, - посоветовал.
– Я все знаю о вашей лавочке. И даже более того... Твои кремлевые выблядки пристроили стукачком при ветровских выблядках... Так?
– Так, - сделал над собой усилие; наверно, был очень культурным мальчиком, превратившимся после в девочку, и не любил, когда при нем выражались столь безыскусным слогом.
– Но вы не понимаете, с кем, собственно?..
Я прервал его резким движением - финка полоснула атласный халатик болтливого врага, вернув того в унылую реальность бытия.