Тарантул
Шрифт:
Ох, веселые игры у нас проходили; к примеру, можно припомнить историю с „Вольво“, когда она лопнула консервной банкой от взрыва. Вот твоя смертушка, помнится, проговорил Соловей-Разбойник.
Наивные людишки; они надеялись приостановить таким образом хаотичные, как сейчас понимаю, метания идиота. Таких, как я, останавливает либо пуля, либо получасовой минет, либо доброе и ласковое словцо-ебдрицо. Так что господин Соловьев совершил печальную ошибку в своей жизни, решив сыграть на чужом поле.
Сучьи морды, то бишь предатели, надеются, что никто не узнает их роли в истории развития
Пока я прогревал мотор и очищал драндулет, Верка, смеясь, забрасывала меня снежками. Я уворачивался и орал, что месть моя будет ужасна. Со стороны казалось — влюбленная парочка собирается в столицу, чтобы посетить ГУМ, ЦУМ и Мавзолей.
Потом я побегал за Вирджинией, чтобы уткнуть её голову в сугроб, но без результата — она носилась, как лосиха. О чем я ей и сказал. И получил достойный ответ:
— От лося и слышу.
Наконец праздник закончился — мы загрузились в джип и отправились в гости к моей маме, которая нас не ждала. Я хотел позвонить ей по телефону, да товарищ майор предупредила, что этого лучше не делать — всюду торчат вражеские уши. Я присмотрелся — точно за брустверами шоссе торчали уши лазутчиков и зайчиков. Вирджиния обиделась: дурачок, не понимающий всей серьезности своего положения.
— Ничего, у меня ещё вечность впереди, — отвечал я.
С этим утверждением согласилась моя путница: встреча с вечностью неизбежна, но переживи, милый, разницу, когда ты сам туда, или когда тебя ломят взашей…
Я и не спорил: разница приметная и спросил: неужели все пространство находится под неусыпным оком? И получил утвердительный ответ в том смысле, что научно-технический прогресс далеко шагнул за невидимые горизонты и никто толком не знает, что от него, сукиного сына, ожидать.
— Слушай, родная? — спросил я. — А можно посадить человека сегодня.
— В каком смысле?
— В обыкновенном. Любого посадить? Даже самого безгрешного?
— А зачем тебе, Леха?
— Интересно?
— По закону нет, — передернула плечами. — А при желании сколько угодно. И кого угодно. Зачем тебе все это?
— Для общей, понимаешь, картины нашего миропорядка.
— А-то ты, дружок, её не знаешь?
За столь содержательной беседой мы не заметили, как въехали на ветровские улицы. Деревья здесь тоже были затрушены снегом и казалось, что наш автомобильчик плывет по коралловому осветленному мелководью.
Я решил, что мама, как всегда, трудится над очередной полутрупной тварью, мечтающей без проблем отвалить от причала жизни, и на удивление ошибся.
Когда проник в коридор, где стены были пропитаны болью, гноем, визгливым матом, поносной кашей, застиранными халатами и шарканьем тапочек, наткнулся на Летту. Девушка в накрахмаленном медицинском халате толкала перед собой коляску, в которой сидела полоумная, костлявая старушка с глазами, разъеденными базедовой болезнью. И пока мы объяснялись с Леттой, необыкновенно, кстати, смутившейся, эта бабулька недорезанно надсаживалась, что её, мол, хотят зарезать, как курицу, а зачем резать её, несущую золотые яйца!.. То есть старуха находилась
Тем не менее мне удалось узнать, что мама ушла по причине, скажем так, отсутствия активного поступления на операционный стол искалеченного материала.
— Это затишье перед бурей, — позволил себе пошутить, расставаясь с милой и рдеющей, как знамя революции, медсестричкой.
Уходил прочь из больничного гнойника, когда у двери меня настиг рев проклятой старухи, потрясающей своей клюкой:
— Молодой человек, не ищите легких путей!.. И не делайте вид, что не понимаете о чем речь!
Оглянулся — было такое впечатление, что источенная болезнью старуха на коляске сама отъезжает в темную и страшную глубину коридора, вперив на прощание вспухшие белки невидящих глаз.
Я хватил дверью приемного покоя с такой силой, что дежурный охранник из бывших метелок, [11] проснувшись, потянулся к ручному пулемету Дегтярева, решив, что „братва“ штурмует больничный бастион в поисках аспирина УПСА (США).
Черт знает что! Не жизнь, а бесконечные удары судьбы ниже пояса. Издевается, сука. И о чем-то предупреждает. О чем? Не знаю. Не искать легких путей? У нас в априори (словцо-то какое смешное, похожее на пук) нет нетрудных путей, если и есть путь, то тернист и через пористую смердящую жопу повседневности.
11
Метелка — милиционер (жарг.).
— Что такое? — удивилась Вирджиния; что-что, а чувства свои так и не научился скрывать. — Видок такой, будто смерть свою увидал?
— Ха, — тут же успокоился. — Это она и была. Красавица!
— Кто? — не поняла.
— Костлявая, ты же сказала.
— Алешка, иди ты, — не выдержала всей этой галиматьи.
И я её прекрасно понимал: нужно быть материалистом и не верить во всю потустороннюю чертовщинку.
Основной принцип нашей жизни какой? Пришел-нагадил-ушел. А живые, чтобы ты не дай Бог, не вывалился из подземного царствия Харона, приваливают могилку твою бетонной плитой, мол, не рыпайся, дорогой друг, мы о тебе помним и продолжаем бессмертное дело, то есть делаем друг дружке всевозможные пакости и гадим в души, как можем. На том и стоим. В смысле, живем. Аминь!
… Мама крайне удивилась моему явлению, как очарованный народ Христу. Да быстро нашлась; тем более Вирджиния пришла в неописуемый восторг от её фруктово-овощной маске на лице. Они тут же принялись обсуждать рецепты, помогающие приостановить старение плоти и даже омолодить её до состояния младенческой попки.
В другой давней жизни мама и Варвара Павловна познакомились на одном из школьных вечеров и каким-то чудным образом поддерживали свои дамские отношения. Потому, что лопотали они необыкновенно активно, как две амазонские мартышки. (Уж пусть простят, дорогие, за столь фамильярное сравнение, это я любя.).