Тайфун. Записки из Китая
Шрифт:
…1959 год. Только что закончил свою работу Лушаньский пленум ЦК КПК. Пэн Дэ-хуай подверг острой критике политику «большого скачка», «головокружение» от успехов, «субъективизм», «мелкобуржуазный фанатизм». И это не все. Глубокие расхождения имелись у Мао Цзэ-дуна с Пэн Дэ-хуаем не только по вопросам экономики и экономического строительства, но и по вопросам строительства армии, военной тактики и стратегии, военной доктрины. Какая нужна армия? Современная, сильная, боеспособная, имеющая на вооружении новейшую боевую технику, широко использующая богатый боевой опыт и помощь Советской Армии? Или армия, созданная на основе концепций «народной войны»? Эта концепция не нова. Линь Бяо провозгласил ее еще до «большого тайфуна», но в разгар «тайфуна» «Пекин ревью» счел необходимым напомнить о ней еще раз: «Если мы смело встретимся лицом к лицу с врагом… все эти управляемые ракеты, радарные и другие установки окажутся неэффективными. Каким бы сильным ни было оружие врага, оно уступает по своей мощи идеям председателя Мао».
Пэн Дэ-хуай был отстранен.
Вместо маршала Пэн Дэ-хуая был назначен новый министр обороны — маршал Линь Бяо. Возможно, с этого момента Линь Бяо стал «правой рукой» Мао Цзэ-дуна.
Но что
Что это за человек, который станет «тенью» Мао Цзэ-дуна и о котором начальник Главного политического управления НОАК Сяо Хуа скажет в октябре 1966 года в «Пекин ревью»: «Мы все должны учиться у товарища Линь Бяо. Товарищ Линь Бяо всегда осуществлял идеи Мао Цзэ-дуна и преданно, твердо и неуклонно проводил его правильную линию». Эта мысль найдет отражение даже в Уставе партии, принятом на IX съезде. В шестом пункте этого Устава подчеркнуто, что «товарищ Линь Бяо неизменно высоко держит великое знамя идей Мао Цзэ-дуна и исключительно преданно и решительно проводит и защищает пролетарский революционный курс товарища Мао Цзэ-дуна…», Линь Бяо является «ближайшим соратником и наследником» Мао Цзэ-дуна.
В своем блокноте я нахожу такую запись:
«1. V.70 г.
«…Ближайший соратник… Мы видели его лишь здесь, на официальной трибуне на площади Тяньаньмэнь, и только во время национального праздника Китайской Народной Республики… И издалека, так как трибуны для дипломатического корпуса находившись в стороне и значительно ниже официальной трибуны, которая расположена под самой крышей «Небесных ворот». Иногда мы могли его разглядеть только в бинокль. Но и в фокусе биноклей он оставался таким же маленьким, невзрачным, тенью того, чьим наследником он должен был стать, в надвинутой на лоб широкой, словно сшитой не для него, зеленой военной фуражке. Но сегодня вечером, во время фейерверка, устроенного по случаю «Праздника труда», руководители дипломатического корпуса были приглашены на официальную трибуну. Почему? Это, разумеется, не было для нас тайной. Ведь шел 1970 год, «большой тайфун» утих или утихал, нужно было продемонстрировать конец «дипломатии хунвэйбинов», «новое отношение» к дипломатам и иностранцам. И вот во время антракта к нам приблизился сам Мао Цзэ-дун. Он приближался медленно, неуклюже, у него был блуждающий, какой-то отсутствующий взгляд. А за ним, так же медленно, следовали его «ближайшие» соратники, и впереди «самый-самый близкий» — Линь Бяо. Вблизи он был таким же, как и в увеличительном стекле бинокля: маленьким и невзрачным, только еще более худым и бледным».
Один из биографов Линь Бяо написал: «Когда Линь стоит рядом с Мао на трибуне пекинской площади Тяньаньмэнь, он кажется маленьким и невзрачным. Но стоит Мао умереть, и Линь Бяо, возможно, станет высоким и страшным… Он (Мао Цзэ-дун. — Прим. авт.) избрал своим преемником Линь Бяо именно потому, что бледный, худой министр обороны никогда не представлял угрозы высокому положению Мао».
Этот биограф цитирует другого «биографа» — Иоахима Выша. Выш является автором книги «Социология религии», в которой он отмечает, что «сильные личности», внушая своим ученикам «преданность, дружбу и лояльность», часто выделяют одного из них как «самое близкое и доверенное лицо», которое в конечном счете «несет ответственность за успешное осуществление предначертаний наставника», и добавляет: «Линь по своему положению «ближайшего соратника» Мао как раз и является таким человеком».
И вокруг Линь Бяо развернулась шумная пропагандистская кампания, его портрет, на котором он изображен в зеленой военной форме и надвинутой на глаза фуражке, все чаще начинает появляться на улицах рядом с портретом его патрона.
Все политические наблюдатели в Пекине обратили внимание на то, что пропагандистские «взрывы» вокруг Линь Бяо быстро вспыхивали и еще быстрее затухали…
Случайно ли это?
А Линь Бяо действительно был загадкой для иностранных наблюдателей. Он, как и его «бог», почти не появлялся в общественных местах. Мы очень мало знали о нем. Знали лишь то, что он родился в 1907 году в провинции Хубэй, что его отец, как следовало из автобиографического очерка Линя, был «собственником небольшой ремесленной мастерской», которую он открыл в годы первой мировой войны и от которой вскоре вынужден был отказаться из-за «непосильных налогов». Кроме Линя у его отца было еще три сына. В восемнадцать лет Линь поступил в военную академию Вампу. Здесь он впервые встретился с Чжоу Энь-лаем, который незадолго до этого вернулся из Франции и был назначен политкомиссаром академии. Это произошло в 1926 году, и в том же году он вступил в Коммунистическую партию Китая, а на следующий год в Цзинганшане впервые встретился с Мао Цзэ-дуном. Принял участие в «великом походе», в Яньани стал ректором Университета рабоче-крестьянской Красной армии, который затем был переименован в Антияпонский военно-политический университет. Мао Цзэ-дун являлся «политическим руководителем» университета. В то время супруга Эдгара Сноу — Ним Уилз писала в своей книге «В красном Китае»: «Летом двадцатидвухлетний специалист маневренной войны Линь Бяо пришел к заключению, что его прославленная тактика совершенно непригодна для спасения от сетей брака, и он был взят в плен красивой девушкой-студенткой». Линь Бяо вступил в брак. Сколько времени продолжался этот брак — неизвестно. Известно лишь, что, когда разразился «большой тайфун», у него уже была вторая жена — Е Цюнь, имя которой фигурировало в списке членов Политбюро, избранных на IX съезде КПК.
За какие «заслуги» Е Цюнь была избрана в Политбюро, для дипломатического корпуса и корреспондентов в Пекине осталось тайной. В гонконгской печати промелькнули сообщения о том, что она была секретаршей Линя, «связным» по «политическим вопросам» между Линем и «военным аппаратом». Ее имя фигурировало и среди членов «группы по делам культурной революции в армии», она исполняла какие-то функции в Военном совете ЦК, слышали, как она скандировала лозунги во время митингов-судилищ.
В 1938 году Линь Бяо командовал дивизией, входившей в состав 8-й армии, которая действовала на Северном фронте, в провинции Шаньси. Здесь, в горном ущелье Пинсингуань, дивизия Линя нанесла японцам крупное поражение. В этом сражении Линь был ранен и отправлен на лечение в
И снова парадокс: заместитель министра обороны Линь Бяо — член Постоянного комитета Политбюро, заместитель председателя ЦК, а министр Пэн Дэ-хуай — лишь член Политбюро…
Но это будет недолго. Через год Линь Бяо станет министром обороны и начнет широкую кампанию в армии по «искоренению» влияния Пэна и «утверждению абсолютного авторитета» Мао Цзэдуна. Однако для проведения кампании нужна «идеологическая» подготовка. В теоретическом органе партии «Хунци» Линь помещает свою статью «Высоко поднимем красное знамя генеральной линии партии и военных идей Мао Цзэ-дуна». Через год Линь Бяо опубликует новую «директивную» статью, посвященную выходу в свет IV тома издававшихся в то время «Избранных произведений» Мао Цзэ-дуна, а также выдвинет «четыре самых важных фактора» политической работы. В чем же суть этих самых важных факторов? «В отношениях между оружием и человеком самым важным фактором является человек»; «из всех видов работы самой важной является политическая»; «в политической работе самая важная — идеологическая»; «среди бумажных идей и живых идей самыми важными являются живые идеи». Пройдет еще год, и Линь Бяо разработает Инструкцию по проведению политической работы в ротах Народно-освободительной армии. Эти правила сведутся к одному: «руководствоваться идеями Мао Цзэ-дуна». Армейская газета «Цзефанцзюнь бао» заявит, что в этих правилах «воплотились идеи Мао Цзэ-дуна», что «от начала до конца они пронизаны идеями Мао Цзэ-дуна»… В это же время по поручению Линя Военный совет ЦК разработал специальную «Хрестоматию по изучению произведений Мао Цзэ-дуна», подготовил «красную книжку»-цитатник из высказываний Мао. С этого момента «красная книжка» станет «священным писанием», «библией» для всей армии. Наступит 1965 год, и Линь Бяо произнесет речь «Да здравствует победа народной войны». И концепция «народной войны» станет не только «военной доктриной» Мао и Линя. Она будет провозглашена «тактической основой» мировой революции.
Идеологическая обработка армии проведена. Можно было подводить итоги. И это было сделано на организованной в конце 1965 года конференции, обсудившей вопросы политической работы в армии. Политическая работа и впредь будет проводиться под лозунгом «Политику — на передний план». Что это значит? Коммюнике конференции поясняет: «Выдвинуть на передний план политику — значит выдвинуть на передний план идеи Мао Цзэ-дуна, значит рассматривать произведения Мао Цзэ-дуна как высшее руководство в деятельности всей армии…»
И далее:
«…Необходимо твердо следовать всем указаниям Мао Цзэ-дуна, претворять их в жизнь, смело осуществлять их. Все, что противоречит указаниям Мао Цзэ-дуна, необходимо решительно отбросить».
И «решительно отбрасывается».
Политические наблюдатели в Пекине приводили такие цифры: с момента вступления Линь Бяо на пост министра обороны до начала «большого тайфуна» в пяти из тринадцати крупных военных округов (в каждый из которых входит несколько провинций) были заменены командующие и заместители командующих, в семи из них — политкомиссары. Заменены были также пятнадцать командиров и около двадцати политкомиссаров провинциальных военных округов. В ходе начавшегося в 1958 году «движения» за прохождение высшими офицерскими кадрами «срочной» солдатской службы до конца 1962 года ее прошли более 770 тысяч офицеров, в том числе 250 генералов. В 1965 году были отменены воинские звания и военные отличия под предлогом «дальнейшего укрепления связей командиров с массами». На предприятиях и в учреждениях были созданы политотделы. Руководящие посты в политотделах заняли военные. Через несколько месяцев был снят начальник Генерального штаба НОАК, секретарь ЦК КПК и заместитель председателя Государственного совета Ло Жуй-цин.
Проведена идеологическая подготовка, осуществлены организационные и кадровые «операции». Орган НОАК газета «Цзефанцзюнь бао» могла уже заявить: «Мы располагаем необходимым оружием — идеями Мао Цзэ-дуна. Позиции наших бойцов и командиров прочны, лозунги — ясны, нюх — острый, глаза — зоркие и прекрасно отличают врагов от друзей…»
НОАК готова к «революции».
«Тайфун» разбушевался и в НОАК.
В Постановлении XI пленума ЦК о проведении «культурной революции» армия не упоминалась в качестве «объекта революции». В Постановлении указывалось, что «культурная революция в воинских частях будет проводиться в соответствии с указаниями Военного совета ЦК и Главного политического управления НОАК». Для осуществления «культурной революции» в армии создается специальная «группа по делам культурной революции в армии». Во время «революции» «специальная группа» реорганизуется несколько раз, и впервые — в январе 1967 года — советником группы была назначена «тигрица революции» Цзян Цин. И хотя в Постановлении XI пленума армия не упоминалась в качестве «объекта культурной революции», «тайфун» уже в первые дни обрушился на Военный совет ЦК, Государственный комитет обороны, Генеральный штаб и Главное политическое управление, на командиров и политкомиссаров крупных и провинциальных военных округов. Из девяти маршалов он не коснулся лишь одного — Линь Бяо. Во время «тайфуна» вдруг выяснилось, что многие из командиров и политкомиссаров «неблагонадежны». Почему? Потому, что они выступают за «три против»: «против партии», «против Мао» и «против социализма». Усиливается борьба против «влияния» Пэн Дэ-хуая. Его называют «идущим по капиталистическому пути в армии, имеющим самый большой авторитет в партии». Продолжалась борьба и против сторонников смещенного и арестованного начальника Генерального штаба Ло Жуй-цина. После этого началась кампания по «политическому обучению» высших военных командиров и политкомиссаров. Их периодически вызывали в Пекин на несколько месяцев на «курсы по изучению идей Мао» и для участия в очередных встречах-митингах с Мао и Линем. А в ноябре 1968 года последовал приказ нового начальника Генерального штаба Ян Чэнь-у: «Те, кто допустил ошибки, могут быть переведены на другое место…»