Таймири
Шрифт:
— О нет! — вскричал пастух и, вскочив, метнулся к своему любимцу. — Моё стадо! Я соберу его, во что бы то ни стало!
Он вернулся на дорогу под градом обломков, и, не обращая внимания на сочащуюся из руки кровь, передал барашка Минорис. Пастух не находил себе места: то он порывался бежать через луг, то какие-то силы влекли его назад, к Лорику, присмиревшему в руках чужеземки.
— Каменный дождь стихает, а солнца по-прежнему не видно, — сказала Сэй-Тэнь. — Норкладд, что там с механизмом
— Часы исправны! Вот, сейчас я переведу стрелки…
В глазах Фильтра застыл ужас, и, когда остальные мальчишки посмотрели в ту же точку, куда был устремлен взгляд их товарища, у них из груди одновременно вырвался крик: в этой катастрофе им не уцелеть. Вершина вулкана увенчалась гибельной, ржавой короной из магмы, и раскаленные лавовые потоки устремились в долину, сметая всё на своем пути.
— Бегите, приведите сюда своих отцов и матерей! Портал вот-вот откроется, — обратился к детям Норкладд.
— Слишком поздно! — ответил кто-то.
— Наши дома далеко, и мы не успеем.
— Правду говорят: без пастуха овцы не стадо! — всплеснул руками пастушок. — Надо срочно их найти!
Он сорвался с места и, что было духу, помчался по суходолу.
— Стой! Они в лесу, а лес сейчас затопит лавой! — крикнула ему вдогонку Минорис. Но ее призыв не мог соперничать по силе с теми звуками, что исходили из кузницы вулкана. — Позвольте мне вернуть его! Он сошел с ума! Это же верная смерть!
Сэй-Тэнь тронула ее за плечо.
— Ты ничего не сможешь поделать. Уже ничего…
Они видели, как мощная лавовая волна накатилась и скрыла под собой часть лесной опушки, поглотила пятую часть луга и стала неумолимо приближаться к дороге.
— Портал открыт! — объявил Норкладд. — Давайте-ка, ребятки, поживее в фонтан!.. Сэй-Тэнь, помоги расширить проход! Только ты знаешь, как это делается.
Он держал распрямленную руку на уровне плеч, пока Сэй-Тэнь постепенно углублялась во временной коридор. Этот трюк едва ли произвел на детей большее впечатление, чем грохочущий вулкан. Они тревожно переглянулись:
— А как же вы, мастер? Ведь вы пойдете с нами?
Ох, как же Норкладду хотелось оттянуть этот миг, отсрочить жестокое признание! Он никогда не войдет в портал.
Молчать, когда на тебя трогательно смотрят десятки детских глаз, — невыносимо. Он даже не представлял, как сильно эти озорники его любят.
Соврать? Соврать Норкладд не мог по одной простой причине: он не знал, как это делается.
— Запаситесь мужеством, друзья! Не думайте обо мне. Спасайтесь сами! Часы работают лишь на моей руке. Стоит расстегнуть ремешок, и всему конец.
— Учитель, — выступил вперед малыш Марике, — без вас мы не двинемся с места!
Его тут же поддержали остальные.
А горячее лавовое месиво
— Нет, так нельзя! — воскликнула Сэй-Тэнь. — Ребятки, очнитесь! К чему бессмысленная жертва? У вас впереди вся жизнь! Ступайте в проход, а с Норкладдом мы уж как-нибудь разберемся.
Часовщик прервал ее всего одним пронзительным взглядом, и она прочитала по его губам: «Нет».
— Но ведь должен быть какой-то выход! — не сдавалась Сэй-Тэнь. — Что, вы так запросто отдадитесь на волю судьбы?
Мальчишки сложили руки крестом на груди и насупились.
— Послушай, — произнес Норкладд, — я бы очень хотел, чтобы они избежали злого рока, но, как видишь, уговорам они не поддаются.
— Мы вас не бросим! — храбро проговорил Маттео.
— Ни за что! — отставив ногу, изрек Фильтр.
— И никогда! — подхватил Марике.
Сэй-Тэнь прослезилась и судорожно всхлипнула.
— Да как же я могу вас, таких хороших и преданных, насильно загнать в портал?! Может, мне взять пример с вас… и через минуту превратиться в мумию?
Тут кто-то потянул ее за рукав.
— Давай, скорее! Время не ждет! — прохрипела Минорис, наполовину высунувшись из портала. Сернистый газ ожег ей горло.
— А вот никуда я не пойду! — заупрямилась Сэй-Тэнь. Но почувствовав, как ее ступни опалило огнем, мгновенно передумала и прыгнула в портал. Она отдавила Минорис ногу, и обе они чуть не свернули себе шеи, кубарем скатившись в фонтан. Тогда и только тогда Норкладд щелкнул крышкой часов.
— Крепитесь, друзья, — сказал он, сдерживаясь, чтобы не застонать от боли. — Конец — это лишь начало…
28. О вездесущем философе Каэтта
Нерадивая муза сидела на корточках, вычищала грязь из-под ногтей и хлюпала носом.
— Куда подевалась Сатикора? Все разошлись, а мне здесь, что, до утра куковать?
Оставив влажный след, по щеке скатилась слеза. А потом еще, и еще. Действительно, почему бы не поплакать, пока никто не видит?
Таймири рыдала в три ручья, орошая огород своими слезами — огород с ровно прочерченными бороздками и посаженными семенами гвоздики.
— Я не вправе уйти, пока Сатикора меня не отпустит! Иначе сегодняшний день не зачтется и мне прибавят сроку! — убивалась она. — Скоро полночь…
— А в полночь происходят чудеса, — загадочно проговорила Лироя, присев рядышком. — Вытри слезки. Глянь, какое чудо ты только что сотворила!
— От-откуда ты? — растерянно пробормотала Таймири и уставилась на зеленеющую борозду. Она не могла связать и двух слов.