Таймлесс. Сапфировая книга
Шрифт:
Когда я, наконец, спустилась в столовую, завтрак, к счастью, уже подходил к концу.
Химериус висел на люстре и покачивал головой.
— Ну что, протрезвела, маленькая пьянчужка?
Леди Ариста смерила меня внимательным взглядом с головы до ног.
— Ты специально нанесла тушь только на один глаз?
— О нет, — я хотела было развернуться и выбежать вон, но мама сказала:
— Сначала позавтракай! Ресницы сможешь накрасить и потом.
— Завтрак — это лучшее время для приёма пищи, — дополнила тётя Гленда.
— Чепуха! —
— Кажется, тяга к спиртному — это у вас семейное, — сказал Химериус.
— Да, хорошим доказательством тому может послужить её фигура, — прошептала бабушка Гленда.
— Возможно, я действительно немного толстовата, но вовсе не глуховата, Гленда, — сказала бабушка Мэдди.
— Лучше бы ты поспала сегодня подольше, — заметила леди Ариста. — Для всех присутствующих завтрак проходит гораздо спокойнее, если ты в это время сладко спишь.
— Увы, сегодня я себе этого позволить не могла! — сказала бабушка Мэдди.
— Ночью у неё опять было видение, — объяснила Кэролайн.
— Вот именно, — вздохнула бабушка Мэдди. — Это было очень грустное видение. Оно потрясло меня настолько сильно, что я не смогла уснуть. Сначала это рубиновое сердце, оно так и переливалось на солнце… лежало оно очень высоко, на самой вершине скалы.
Я не была уверена, что действительно хочу знать продолжение этой истории.
Мама улыбнулась мне и сказала:
— Подкрепись хоть чуть-чуть, доченька. Съешь хотя бы что-то из фруктов. И постарайся особо не вслушиваться в разговор.
— А потом, откуда ни возьмись, появился этот лев… — бабушка Мэдди вздохнула. — С чудесной золотой гривой…
— У-у-у-у-у, — протянул Химериус. — Бьюсь об заклад, глаза у него были зелёные.
— У тебя на лице след от фломастера, — сказала я Нику.
— Т-с-с-с, — прошептал он. — Сейчас будет самое интересное.
— Когда лев увидел там это сердце, он столкнул его своей лапой прямо в пропасть, глубоко-глубоко вниз, — сказала бабушка Мэдди и со скорбью заломила руки. — Достигнув земли, оно разлетелось на сотни мельчайших осколков, а когда я присмотрелась внимательнее, оказалось, что это не камни, а капли крови.
Я почувствовала, как к горлу подступает ком. Вдруг меня начало тошнить.
— Ой, — сказал Химериус.
— А потом? — спросила Шарлотта.
— Это всё, — сказала бабушка Мэдди. — Конец. Оно и так довольно страшное, это видение.
— О, — разочаровано протянул Ник, — а начиналось всё так отлично.
Бабушка Мэдди смерила его рассерженным взглядом.
— Я же не сценарии для фильмов пишу, мой мальчик!
— Вот и хорошо, — пробормотала тётя
Вместо неё заговорила Шарлотта.
— Гидеон сказал, что на суаре ты неплохо справилась со своим заданием. Должна сказать, для меня эта новость стала огромным облегчением. Думаю, для всех она стала облегчением.
Я сделала вид, что не услышала её слов, и с укором подняла глаза наверх к люстре.
— Ещё вчера хотел тебе сказать, что наша зубрилка ходила в гости к Гидеону. Но… как бы лучше выразиться… ты была немного не в форме, чтобы воспринять хоть какую-то информацию.
Я засопела.
— Ну что я могу сделать, если твой принц зовёт её к себе на ужин, — Химериус сорвался с люстры и перелетел на свободный стул возле бабушки Мэдди. Он чинно уселся на сидение и смотал вокруг задних лапок свой чешуйчатый хвост. — То есть, я хотел сказать, что на его месте любой поступил бы так же. Ведь сначала она, как прилежная нянечка, целый день возится с его младшим братом, а затем ещё драит его квартиру и гладит рубашки.
— Что?!
— Говорю же, я тут ни при чём. Он, кстати, был так благодарен, что попытался как можно быстрее сообразить на троих кастрюлю макарон… Ох и хорошее же у него было вчера настроение. Можно было даже предположить, что он принял немножко на грудь. А сейчас быстро захлопни рот, на тебя уже все смотрят.
Так оно и было.
— Пойду-ка я накрашу второй глаз, — сказала я.
— Можешь ещё чуть-чуть подрумянить щёки, — сказала Шарлотта. — Мой тебе совет.
— Ненавижу! Ненавижу её! — сказала я. — Ненавижу! Ненавижу!
— Ну, ты даёшь! И всё из-за того, что она погладила его дурацкие рубашки? — Лесли укоризненно покачала головой. — Это и впрямь… глупо!
— Он приготовил для неё ужин! — причитала я. — Она целый день провела в его квартире!
— Да, но зато в это время он обнимался с тобой в церкви, — сказала Лесли и вздохнула.
— Не обнимался.
— Ну, может и так, но наверняка хотел бы пообниматься.
— А ещё он поцеловал Шарлотту!
— Подумаешь, чмокнул в щёку на прощание, — пробурчал Химериус мне прямо на ухо. — У меня такое чувство, что если я повторю всё это ещё хотя бы раз, то лопну на месте. Всё, я сваливаю. Эта девчачья чепуха мне уже в печёнках сидит, — нескольких взмахов его крыльев было достаточно, чтобы оказаться на коньке школьной крыши. Там он и устроился.
— Не хочу слышать об этом ни словечка, — сказала Лесли. — Сейчас важно, чтобы ты вспомнила до мельчайших подробностей, о чём вчера говорили на этом суаре. Я имею в виду такие подробности, которые действительно важны, ну, ты понимаешь, в которых речь идёт о жизни и смерти!