Тайна Бутлегера, или Операция «Ноктюрн»

Д'Агата Джузеппе

Питера Уэйна в ее сновидении не было, но она подумала о нем, как только проснулась. Она не испытывала сожаления от расставания с ним. Это было единственное, что она действительно могла сделать в этой захватывающей, ужасной и неумолимо приближавшейся к завершению партии, где ей была отведена роль простой пешки и где ставкой была смерть.

В то же время она чувствовала какой-то подвох. Все произошло как-то уж слишком просто, ведь она всего лишь обменялась улыбками и шутками и с Контатти, скорее походившим на выпускника Оксфорда, нежели на агента секретной службы,

и с Уэйном, представителем Управления, производившим впечатление типичного американца, занятого только своими сексуальными победами. А что если Контатти и Уэйн просто сговорились, желая посмеяться над ней, поразвлечься у нее за спиной. Конечно, был еще Шабе. Но он мог оказаться всего лишь пугающим манекеном, куклой, которой предназначена роль злодея.

Было, однако, и похищение маленькой Сони. Но Мерилен понимала, что по крайней мере в данный момент девочка находилась вне опасности. Переживания Юрека не столько вызывали сочувствие, сколько внушали опасения, потому что поляк, конечно же, не был беспомощным человеком и за ним скорее всего тоже стояли какие-то силы, как у Уэйна и Контатти. Более того, своим накалом злости и даже какой-то одержимостью он, несомненно, превосходил их. Пока что он оказался в невыгодном положении, так сложилось, но что будет, если ситуация изменится и инициатива перейдет к нему? Мерилен несколько раз хотела позвонить Юреку. Ей не терпелось узнать, как прошла встреча, невольным и непосредственным связным которой она стала. Но сдержалась.

Все произошло так быстро. Минуло всего три дня, но казалось, прошла уже целая вечность. Она посмотрела на календарь. Действительность – вот она тут и никуда не девается, более того, наступает. Вторник. Решающий день.

Она захватила пачку купленных ранее газет и поехала на виа Венето. Ее не покидало ощущение какой-то ирреальности происходящего. Жизнь текла вроде бы по привычному руслу: сейчас она, как всегда, позавтракает, просмотрит газеты и отправится в офис…

Она взглянула на свою машину, припаркованную невдалеке, и вздрогнула. На ветровом стекле под «дворником» опять лежала штрафная квитанция. Мерилен схватила ее и, прочитав, не могла не улыбнуться – это была настоящая квитанция, а не какое-то новое анонимное послание. Она оставила ее на месте и с облегчением снова расположилась за столиком в кафе «Доней».

Посетителей в этот час было немного. Между стульями, стоявшими у края тротуара, пробирались торопливые прохожие. Мерилен заказала капуччино и бриошь и решила просмотреть «Дейли америкен», а когда сложила газету, опешила от неожиданности: рядом с ней сидел возникший словно ниоткуда Контатти.

– О, да вы просто моя тень.

– Спали хорошо? – спросил он с явной иронией.

– Очень плохо, благодарю вас.

– Представляю. Удалось заставить выставить себя вон?

Мерилен опустила руку в сумку, включила магнитофон, достала пачку сигарет и предложила Контатти закурить, но он отказался и поспешил зажечь ее сигарету.

– Я бросила его.

– Преждевременное решение.

– Но психологически необходимое.

– Понимаю.

Она загадочно

улыбнулась:

– Вам известно, что означают слова: «Меддокс код два дабл ю ноль три один ноль эм ноль три один пять?»

– Чтобы ответить, надо бы знать, где стоят запятые, – сказал Контатти, не проявляя особого интереса.

– Это устный текст, не письменный.

– Посмотрим. Меддокс – это скорее всего какое-то условное место или имя. Код два – номер ключа для расшифровки чисел…

– Если думать рано утром, появляются морщины. Не трудитесь напрасно, похоже, мне известно решение.

– Осваиваете профессию с поразительной быстротой, – заметил Контатти, глядя на нее.

– Я изучила эти цифры. И вдруг само собой стало ясно, что они означают расписание.

– Идея простая, но превосходная. «Дабл ю» – Вашингтон, «м» – Москва. Американский самолет прибывает в три десять ночи, а русский – пятью минутами позже.

– Да.

– Очевидно, этот текст не закодирован. Но прежде у него был код – код номер два. И Меддокс – это человек, который расшифровал его и передал Уэйну. По телефону?

– Он был записан на автоответчик.

Контатти покачал головой:

– Уэйн забыл стереть запись. Неосторожность, которая меня поражает. Очевидно, он чувствует себя очень уверенно.

– А может, он получил это сообщение перед самым моим приходом.

– Я бы не доверял вам, появись вы в моем доме.

– А как же любовь?

– Любовь не слепа, как принято думать. – Он посторонился, позволив официанту поставить на стол поднос с капуччино, и попросил его: – То же самое мне. Ах да, я забыл, что я же англичанин. В таком случае мне, пожалуйста, чай.

Официант удалился.

– Какие новости из Вашингтона? – с безразличием поинтересовалась Мерилен.

Контатти был удивлен:

– Какие новости?

– Шаги, предпринятые нашим министром иностранных дел, с тем чтобы воспрепятствовать обмену…

– Ничего не известно.

Мерилен была уверена, что никаких официальных шагов британского правительства по отношению к американскому и не было.

– Так, значит, решено?

– Что-нибудь станет известно после обеда. А мы пока подготовимся к очевидному. Ничего больше.

– К случайному кровопролитию.

Контатти, похоже, расстроился, на лице его отразились беспомощность и огорчение.

– Представляю, как сейчас в «Форте Ленглей» наш черный, даже красный человек Рудольф Форст…

Действительно, несмотря на ночное время, работа там шла полным ходом. В отделе регистрации заключенных на базе ЦРУ в «Форте Ленглей», штат Виргиния, ученый Рудольф Форст ожидал у окошка тюремной камеры. Это был человек среднего роста, в очках, с залысинами на висках, выглядел он намного старше своих пятидесяти лет и походил на заурядного мелкого служащего.

Офицер отпер дверь, вручил ему личные вещи, уложенные в небольшой чемоданчик, и велел подписать какую-то бумагу. Потом за ним пришли еще несколько человек, из них трое были в штатском с бейджиками в петлицах пиджаков.