Тайна Чаши
Шрифт:
— Господа, позвольте представить вам американского ученого, профессора Гарднера Кэйри. Профессор Кэйри, позвольте представить вам мистера Гирта и мистера Кристофера Твелвтриза.
Глава тринадцатая
«Работа И. Мелхизадека»
Воцарилось долгое молчание. Профессор Кэйри с сомнением смотрел на молодых людей, а Валь наконец-то получил возможность как следует разглядеть своего соседа.
Франтоватый старик излучал радость жизни, которой полыхала его дочь. Его умное лицо еще не избороздили
Он заговорил первый очень приятным негромким голосом с едва заметным американским акцентом, ясно давая понять, что понимает необычность ситуации.
— У нас проблемы, — улыбнулся он мистеру Мелхизадеку. — Хорошо, что я оказался тут. С семьей мистера Гирта я как будто в ссоре и, тем не менее, должен принести ему мои извинения.
Он рассмеялся, и Валь уже хотел ответить, но Кемпион положил руку ему на плечо.
— Моя дочь вечно мне пеняет, что я люблю вмешиваться в чужие дела. И это правильно. Пару дней назад любопытство завело меня в ваш сад, мистер Гирт. Вряд ли вы видели меня, но я все-таки скажу.
— Мы вас видели, — не удержался Валь. — Вы заглядывали в часовню, профессор.
— Ну да, — скривился старик. — Заглядывал. Я пишу книгу «Влияние государства на восточно-английское украшение религиозных объектов» и не буду скрывать, что рассчитывал на помощь со стороны ваших родственников. Но я, наверное, неправильно повел себя с вашим отцом и ничуть не приблизился к чаше, словно не выезжал из Вестпорта. — Он помедлил, сияя смеющимися глазами. — Я терпел, сколько мог, а в тот вечер, когда узнал о несчастье в вашем доме, не выдержал. Я решил попытать счастья и взглянуть на чашу, если удастся проникнуть в ваш сад с помощью сына садовника.
Валь покраснел.
— Меня долго не было дома, а бедная тетя, боюсь, была занята другим. Я бы с удовольствием показал вам чашу. Кстати, мы сегодня полпути проехали вместе с вашей дочерью.
Кемпион, смеясь одними глазами, молча глядел на профессора.
— Мне кажется, — сказал он наконец, — я читал одну вашу книгу. «Предрассудки дотекстильной эры».
— Да, да, мистер Твелвтриз, — откликнулся профессор, покраснев и сделав особое ударение на фамилии молодого человека. — Вот уж не знал, что ее здесь читают.
У Валя появилось неприятное ощущение, что они вступили в какую-то игру, которую он не мог понять.
Кемпион стал особенно почтительным.
— Приношу вам наши извинения. Но не буду скрывать, мы приняли вас за грабителя, — проговорил он с пугающей откровенностью. — Мы думали, вы хотите украсть чашу.
На лице мистера Мелхизадека появилось выражение ужаса, и он открыл рот, чтобы защитить своего друга, но профессор остановил его движением руки.
— Он прав… отчасти, — сказал он и повернулся к Валю. — Мистер Гирт, я, естественно, знаком с историей вашей чаши. Для меня она — одно из чудес света, поэтому мне очень хотелось посмотреть на нее. Я знал, что один день в неделю она открыта для всех желающих ее видеть, и я бы непременно воспользовался этим днем вместо того,
Казалось, Валь, полностью попавший под обаяние профессора, готов выплеснуть на него поток извинений за тетю, за отца, за себя, поэтому мистер Мелхизадек поспешил опередить его:
— Думаю, пора дать профессору Кэйри возможность осмотреть чашу, а потом выслушать его мнение.
— Пожалуйста.
Кемпион отступил в сторону, открывая профессору восемнадцать дюймов сверкающего золота, и тот бросился к нему, схватил в руки, стал вертеть из стороны в сторону.
— Вы мне не одолжите лупу, Мелхизадек? — спросил он. — Прелестная вещица.
Все, как зачарованные, следили за миниатюрными пальчиками профессора, которые гладили рисунок, ласкали выступавшие из золотой поверхности камни. Наконец он поставил чашу на стол.
— Что вы хотите знать?
— Все, — сказал Кемпион, опережая Валя. Профессор задумался.
— Это церковная чаша. Рисунок эпохи Возрождения. Однако работа куда более поздняя. Ей лет сто пятьдесят.
Валь, ничего не понимая, уставился на Кемпиона, и мистер Мелхизадек взял чашу в руки.
— Я тоже так думаю. Если вы позволите, мистер Гирт, я вам это докажу. Прежде мне не хотелось предлагать это вам на случай, если я ошибаюсь.
Он достал из ящика стола нож и, внимательно осмотрев ножку чаши, аккуратно вынул один из камней. Тут даже он не удержался от возгласа удивления. Внутри крошечными буквами было выгравировано:
Работа И. Мелхизадека
1772
— Мой прадед, — с гордостью произнес мистер Мелхизадек. — Он основал нашу фирму и имел обыкновение надписывать все свои работы, хотя иногда ему приходилось прятать свою подпись.
— Неужели вы не понимаете, что это значит? — вскричал Валь, не в силах больше молчать. — Ведь это чаша Гиртов!
Несколько минут профессор выглядел не менее растерянным, чем Валь, но потом он как будто что-то понял и подошел к мистеру Кемпиону.
— Мистер Твелвтриз, — прошептал он, — мне бы хотелось поговорить с вами и с мистером Гиртом наедине. Пойдемте куда-нибудь.
Кемпион ответил ему внимательным взглядом.
— Я сам хотел предложить вам это.
Тем временем онемевший от ужаса Валь не мог отвести глаз от творения рук прадеда мистера Мелхизадека, словно видел его впервые. Профессор Кэйри решил взять дело в свои руки. Он попрощался со старым евреем, с которым был, по-видимому, близко знаком, уложил чашу обратно в чемодан, и через десять минут все трое уже сидели в машине, направляясь из Сити в Уэст-Энд.
Ваню пришло в голову, что они слишком быстро поверили профессору Кэйри, однако он вспомнил, как сам мгновенно подпал под его обаяние и готов был доверить ему самую сокровенную из своих тайн. Однако мистера Кемпиона он не относил к числу доверчивых людей, и тем больше его удивляла сложившаяся ситуация.