Шрифт:
Николай Яковлевич Шагурин
ТАЙНА ДЕКАБРИСТА
ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ
Николай Яковлевич Шагурин родился в 1963 г. в г. Харькове. Первые его рассказы были опубликованы в журнале "Вокруг света" в 1930 г. Работая в прессе как очеркист и фельетонист, Н. Шагурин одновременно написал ряд книг для детей: "Серебряный моряк", "Морские сказки", "Три матроса". Но излюбленный его жанр - приключения и научная фантастика. Повести и рассказы Н.Шагурина публиковались в журналах "Красноармеец и краснофлотец", "Уральский следопыт", в различных сборниках и периодических изданиях. Читателям, интересующимся фантастикой и приключениями, Н.Шагурин известен по книгам "Рубиновая звезда" (1955 г.), "Остров больших молний" (1956 г.), "Аргус против Марса" (1967
Н. Шагурин - член КПСС, член Союза писателей. СССР.
1. Происшествие в
Крутоярском музее
В большом старинном сибирском городе Крутоярске, который стал ныне крупным промышленным центром, на высоком берегу стоит здание необычной архитектуры. По углам его расположены четыре квадратные массивные башни со слегка покатыми стенами. Широкие ступени ведут к порталу с квадратными колоннами. Над порталом изображен солнечный диск, простерший узкие и длинные крылья - символ древнего божества, светоносного Озириса. Крутоярцам это здание давно примелькалось, но у людей приезжих оно вызывает недоуменный вопрос, при чем здесь египетский стиль?
И правда, никак не вяжется Озирис ни с казачьими чугунными пушками XVII века, что покоятся на цоколях у входа, ни с сегодняшним индустриальным пейзажем. На фоне могучей реки и отрогов Саян в заводских дымках выглядит это здание довольно-таки причудливо... В дореволюционное время выстроил его здесь на средства одного крупного золотопромышленника архитектор-оригинал, увлекавшийся древнеегипетским зодчеством.
По традиции и по сей день подновляются на коричневых башнях фризы, изображающие бытовые и трудовые сцены из жизни древнего Египта: жатву, погонщиков скота с их стадами, рабов, добывающих воду из колодца, охоту на львов, - плоские, профильные фигуры, памятные всякому по учебнику истории древнего мира. Снаружи - какой-то анахронизм, нечто невероятно далекое, перенесенное чьей-то прихотью с берегов Нила на берега великой сибирской реки. А внутри все тесно связано с историей здешних мест, любовно собрана и сберегается сибирская старина. В этом здании разместился краеведческий музей.
Ночь с 19 на 20 августа в Крутоярске была ненастной, дождливой. Холодный ветер гнал по небу темные тучи, разводил волну на реке. Ночной сторож музея Кирюхин, зазябнув, укрылся в вестибюле, присел на деревянный диван и самоотверженно боролся с дремотой, покуривая из костяного мундштучка крепчайшие махорочные сигареты.
Во втором часу ночи Кирюхин услышал крик. Он донесся изнутри, из помещения музея. Голос был женский. Сторож встрепенулся. Последовал второй крик, точнее - короткий вопль. Было в нем что-то жуткое... Кирюхин опрометью кинулся к двери, трясущимися руками отомкнул ее. Держа под мышкой свою старенькую одноствольную "ижевку", побежал через анфиладу зал, включая свет.
В четвертом зале левого крыла здания, где помещалась экспозиция "Присоединение Сибири к Московскому государству", свет уже горел. И здесь Кирюхин увидел на полу возле окна научную сотрудницу музея Зинаиду Васильевну Ковальчук. Она лежала на спине. Правая рука была прижата к груди, а левая со связкой ключей откинута в сторону. Вокруг головы по паркету расплывалось большое багровое пятно.
Кирюхин служил в музее двадцать с лишним лет, и за это время не было ни одного чрезвычайного происшествия. Сперва он так растерялся, что начал почему-то звонить... в пожарную команду. Спокойный голос на другом конце провода отрезвил старика. Ему сказали, куда следует обращаться, назвали даже номер. Кирюхин пришел в себя и позвонил - сначала в "Скорую помощь", затем в управление милиции.
Через несколько минут к месту происшествия уже мчался небольшой синий автобус с красной полосой на кузове. Маленькая лампочка в потолке машины освещала сосредоточенные, серьезные лица людей: следователя старшего лейтенанта Чернобровина, оперативника Вистовского, сотрудника научно-технического отдела Субботина, судебно-медицинского эксперта Хмельницкой и проводника
Кирюхин сбивчиво, через каждые два слова вставляя свое любимое "значит", рассказал о происшествии. Похвалив сторожа за распорядительность, Чернобровин с первого взгляда определил, что сотрудница музея серьезно ранена. Орудие преступления валялось тут же. Это был чекан, старинная булава с навершием в виде молотка, один конец которого изогнут и заострен наподобие клюва. Во времена Ермака это оружие являлось одновременно и знаком командирской власти. Преступник сорвал его со стены, где чекан висел меж кольчуг и боевых топоров. Удар был нанесен тупой стороной. Хмельницкая нашла положение пострадавшей тяжелым, требовалось срочное вмешательство хирурга.
Еще через несколько минут с улицы донесся гудок второй машины, с красным крестом. Чернобровин открыл чемоданчик со следовательским инвентарем, быстро сделал несколько снимков и набросал общий план места преступления. Подоспели санитары. Они осторожно подняли пострадавшую, положили на носилки и унесли.
Чернобровин и Субботин приступили к детальному осмотру помещения. Длинный и узкий зал в первом этаже здания освещался высокими окнами, выходившими на улицу. В одном конце зала находилась двустворчатая дверь, в другом, противоположном, - книжный шкаф. В центре, почти во всю длину зала, протянулась двускатная застекленная витрина, где были выставлены старинные предметы: походная утварь казаков, грамоты, монеты.
Результаты осмотра и свои выводы старший лейтенант Чернобровин доложил утром своему начальнику, полковнику милиции Максимову.
По заключению Чернобровина, преступник проник в помещение через окно. Шпингалеты могли быть открыты заранее неизвестным или его сообщником. Преступник стремился, видимо, завладеть вещами из так называемого "бурмистерского клада". Табличка в витрине рассказывала об их происхождении: они принадлежали некогда бурмистру одного из острожков (укреплений), что ставили русские люди по берегам сибирских рек по мере продвижения на восток. Предприимчивый бурмистр Распута не только присваивал себе весь ясак, собранный с тунгусов, но и грабил идущие по Ангаре караваны. Когда сведения об этих "воровских делах" дошли до енисейского воеводы, то он направил в острог отряд казаков, чтобы наказать Распуту. Прознав, что дело оборачивается скверно, бурмистр зашил награбленные ценности в оленью шкуру и закопал в тайге. Прибывшие казаки ничего не нашли, а Распута и его подручные не повинились даже под пыткой. Клад пролежал в земле три столетия, пока не началось в тех местах строительство гигантской гидроэлектростанции. Зашумела, валясь, тайга, ковш экскаватора случайно поднял сокровище...
Преступник уже вскрыл витрину, но взять ничего не успел. Ему помешал приход Ковальчук, которая временно прошивала в здании музея.
– Могла она услышать шаги в зале?
– спросил Максимов.
– Нет, товарищ полковник, комната ее на втором этаже Видимо, она в этот вечер засиделась допоздна за работой и спустилась в зал, чтобы взять из книжного шкафа архивные материалы. Преступник мог спрятаться за другой шкаф. Там стоят еще два стеклянных ящика с манекенами...
– Какими манекенами?
– Восковые фигуры в человеческий рост, в старинных костюмах. Ковальчук открыла книжный шкаф, достала нужную ей папку (мы обнаружили ее около тела) и, вероятно, в этот момент заметила постороннего. Тут она закричала в первый раз. Возможно, даже вступила в борьбу с грабителем. Тогда он сорвал со стены первое оружие, какое подвернулось под руку.
– Отпечатки пальцев обнаружены?
– Да. Субботин нашел их на рукояти оружия и зафиксировал.
– Так-так, продолжайте.
– Преступник скрылся тем же путем, каким пришел, через окно Собака оказалась бесполезной пол в зале был посыпан смесью ДДТ с нюхательным табаком. Поиски следов снаружи здания тоже ничего не дали: после нашего прибытия прошел сильный ливень.