Тайна двух лагерей
Шрифт:
– Стоп, стоп, стоп, – остановил ее Гуров. – Значит, ты полагаешь, что Виталий ушел от тебя из-за того, что ты… прости, конечно… задушила его своей заботой?
Женька качнула головой:
– Нет. Виталик любит, когда о нем заботятся. Так уж вышло, что он за мной как за каменной стеной. Но думаю, он просто устал от того, что я постоянно напоминала ему о том, как он хорош в своем деле. Я раздавила его, и он не выдержал. Представь, что тебе каждый день твердят, как ты прекрасен, но жизнь это никак не подтверждает. И ты, конечно же, рано или поздно устанешь это слышать. Тебя станет
– И ты решила, что он не просто устал слушать твои дифирамбы, а нашел себе любовницу? Уверена в этом?
– Мужики в никуда не уходят, – подтвердила Женька. – А я ему звонила всю ночь. Но в ответ только длинные гудки.
Разговор незаметно потерял смысл. Женька давила на свое на женское, но факт оставался фактом – Бессольцев исчез, а связь с ним была потеряна.
– Он куда-то собирался? – спросил Гуров. – Может, и нет никакой любовницы, а ты просто пропустила мимо ушей что-то, о чем он упоминал?
Ему вдруг в голову пришла идея накормить соседку. Еда не алкоголь, размягчит кого угодно. Гуров подошел к холодильнику, заглянул внутрь и вздохнул. Когда он оставался один, то мог питаться святым духом, но подавать его гостям не решился бы. Взгляд упал на полку с яйцами и половину луковицы. Вот и славно, угощение получится отличным.
Пока он возился у плиты, Женька вяло обстреливала его спину монотонным бормотанием о том, что она всю жизнь положила на Бессольцева, а он взял и подставил. Изредка Гуров разбавлял ее показания уточняющими вопросами, а сам старался побыстрее справиться с яичницей.
– Виталий вчера весь день с кем-то разговаривал по телефону. Обычно ему редко кто-то звонит, а разговоры короткие. Но тут он просто пришил трубку к уху. Да еще и у себя закрылся, чтобы я не слышала. Я помнила, что вы сегодня должны были встретиться, вот и решила, что договариваетесь. А вечером он появился на пороге кухни со своей кривой улыбкой на роже. Я бы даже сказала, что он был слишком веселым. И таинственно на меня так смотрит. Хитро так, скотина! Заявил, что ему нужно срочно куда-то там поехать, и попросил быстренько его чем-нибудь покормить. Поклевал из тарелки, даже не присел. А потом смотрю, а он сумку собирает.
– Сумку?
– Ну да, дорожную. Кладет туда футболку, кеды свои старые. Кедам этим лет двадцать. Они страшные, драные, шнурки уже крошиться стали. Я их пару раз попыталась отправить на помойку, но слышал бы ты, как мой на меня орал! Такие, мол, уже не выпускают! Вцепился в них, будто они бриллиантовые. Память о юности, говорит. Спрашиваю: «Виталь, а куда это ты на ночь глядя?» Он в ответ заржал: «На теннисный корт, не видишь, что ли?» И попросил ни о чем не расспрашивать. Поцеловал в щечку и уехал.
– И с концами?
– И с концами.
– Он точно ни о чем не упомянул? Может быть, ты забыла?
– Ни слова.
Гуров поставил перед Женькой тарелку с яичницей.
– Быстренько – и без разговоров, – приказал он и вручил ей вилку.
– А я, кажется, со вчерашнего дня ничего и не ела, – пробормотала Женя.
–
– А ты?
– Тебе нужнее. Не спорь, Евгения.
Женька шмыгнула носом, пригладила волосы. Казалось, что она потихоньку приходит в себя. Гуров не считал себя мастером готовки, но понял, что не прогадал – Женьке не столько нужна была еда, сколько участие. Пусть и в виде нехитрого угощения.
– Телефон ты дома оставила?
– Угу, – кивнула Женька. – На зарядке стоит.
– Значит, так, Евгения. Если от Виталия так и не поступит никаких известий в ближайшие час-два, ты идешь в полицию и заявляешь о пропаже человека. Моя помощь не потребуется, в отделении знают, что нужно делать. Но если хочешь знать мое мнение, то я бы на твоем месте даже и не думал о том, что у тебя появилась соперница. Сейчас главным будет убедиться в том, что твой муж и мой друг жив и здоров. Все, что я могу сейчас сделать, – это позвонить в дежурную часть и ознакомиться со сводкой происшествий за последние сутки. Если там не будет упомянут твой муж, то уже гора с плеч, правда? Так и сделаем.
Женька слушала Гурова и кивала в ответ. Она ела яичницу настолько маленькими кусочками, что могла сидеть на кухне Гурова вечно. Гуров вздохнул и пошел в комнату. Взял в руку мобильный телефон, подумал и решил отойти подальше – в спальню. Женьке незачем слышать то, о чем он будет спрашивать у полицейских.
Набрав знакомый номер и поздоровавшись с дежурным, он попросил проверить сводку происшествий.
– Держите в курсе, – попросил он. – Но на всякий случай, ребят, возьмите на заметку. Знакомый куда-то делся. Ушел вчера вечером из дома, до сих пор не вернулся. Жена еще в розыск не подавала, она малость сейчас не в себе. Запишете приметы? Если будет кто-то похожий, то свистните, ладно?
Свои обещали сообщить, если что.
Закончив, Гуров обернулся и чуть не врезался в соседку. Как ей удалось неслышно пройти через всю квартиру и устроиться под самым боком у Гурова, стало загадкой века.
– Ты чего, Жень?
Окрасом Женькино лицо было похоже на персик. Есть такой сорт, там один персиковый бочок розовый, а другой бледный, почти белый. Вот и у Женьки было такое лицо. Ну и, конечно, в комплекте шел самый разнесчастный вид шибко расстроенной и растерянной женщины. Гуров подумал, что никогда не видел ее в такой «красе». Обычно сталкивались на улице, и Женька всегда была при параде. Причесана, накрашена, дорого и стильно одета. Всегда торопливо бросала дежурное, но дружелюбное «Привет, сосед» и натянуто улыбалась. Иными словами, бизнесвумен ин зэ сити. Не смотрелся рядом с ней Виталик, будто не подходил ей ни по стилю, ни по чему-то еще.
– Я все слышала.
Женькины глаза превратились в щелочки.
– Ты звонил в полицию.
– Звонил. Кажется, ты не была против.
– Не ищите его. Не мучай человека. Если не хочет со мной жить, то пусть катится.
– Ну хватит, – перебил Гуров. – Иди-ка лучше домой. Я в курсе, сделаю, что смогу. Телефон твой где? Дома?
– На зарядке, да.
– Проверь. Вдруг там сообщение от мужа или пропущенный звонок.
– Я не стану перезванивать, – вздернула подбородок Женька.