Тайна «Голубого поезда». Трагедия в трех актах (сборник)
Шрифт:
– Ну конечно, мы друзья, – подтвердила Кэтрин.
– С самого начала мы почувствовали некую симпатию друг к другу, – Пуаро был задумчив.
– Да, когда вы сказали мне, что полицейские романы случаются и в реальной жизни.
– И я оказался прав, верно? – Он со значением погрозил ей поднятым указательным пальцем. – И вот сейчас мы с вами прямо в самой гуще такого романа. Для меня это привычно – в этом вся моя жизнь, – но для вас все по-другому. Да, – добавил он, подумав, – для вас все совсем по-другому.
Кэтрин пристально посмотрела на сыщика. Все это выглядело так,
– А почему вы говорите, что я в самой гуще происходящего? Да, я говорила с миссис Кеттеринг накануне ее смерти, но сейчас… сейчас все это в прошлом. Больше я к этому не имею никакого отношения.
– Ах мадемуазель, мадемуазель, разве мы можем так легко сказать: «Я больше не имею к этому никакого отношения»?
Кэтрин повернулась и с вызовом посмотрела на Пуаро.
– В чем дело? – спросила она. – Вы мне пытаетесь что-то сказать. Нет, точнее – вы пытаетесь на что-то намекнуть. Но я не мастак разгадывать намеки. Лучше будет, если вы прямо скажете мне то, что хотите.
– Ah, mais c’est anglais ca [48] , – печально прошептал он. – Все только или белое, или черное. Все понятно и определено заранее. Но ведь жизнь совсем не такая, мадемуазель. В ней существуют моменты, которые еще не случились, но уже отбрасывают на нас свою тень.
48
Ах, как же это по-английски (фр.).
Он промокнул бровь большим шелковым носовым платком, который достал из кармана, и сказал:
– Что-то я стал выражаться как поэт… Давайте лучше будем, как вы говорите, оперировать фактами. А если говорить о фактах, то позвольте спросить: вам нравится майор Найтон?
– Очень нравится, – ответила Кэтрин. – Он действительно очень мил.
– Вы сказали это с большой теплотой. Вот если б вы произнесли это безразличным голосом «милый молодой человек», eh bien, знаете, я бы чувствовал себя лучше.
Кэтрин промолчала. Внезапно она почувствовала себя неудобно. А в это время Пуаро мечтательно продолжал:
– Однако кто знает… Эти женщины – у них столько разных способов скрывать свои истинные чувства – и сердечность вполне может быть одним из них.
Он глубоко вздохнул.
– Я не понимаю… – начала Кэтрин, но сыщик прервал ее:
– Вы не понимаете, почему я так дерзок, мадемуазель? Дело в том, что я уже старый человек, но иногда – правда, нечасто – сталкиваюсь с людьми, которые становятся мне по-настоящему дороги. Мы с вами друзья, мадемуазель, – вы сами говорили мне об этом. Этим все и объясняется – я просто хочу, чтобы вы были счастливы.
Кэтрин смотрела прямо перед собой. У нее с собой был зонтик от солнца из кретона [49] , и его концом она чертила узоры на мелкой гальке дорожки.
– Я уже задавал вам вопрос о майоре Найтоне, а теперь хочу задать
– Я его почти не знаю, – ответила Кэтрин.
– Но это совсем не ответ.
– А мне кажется, что ответ.
Сыщик посмотрел на нее, и было видно, что что-то в ее тоне его поразило. Потом он медленно и печально кивнул.
49
Плотная, жесткая хлопчатобумажная ткань из окрашенных в разные цвета нитей.
– Может быть, вы и правы, мадемуазель. Понимаете, человек, который сейчас с вами говорит, немало повидал в своей жизни и хорошо понял две вещи. Я знаю, что достойного мужчину может погубить любовь к недостойной женщине – хотя случается, что она его, наоборот, возносит. А вот недостойного мужчину вполне может погубить любовь к достойной женщине.
Кэтрин подняла голову.
– Когда вы говорите «погубить»…
– Я имею в виду, с точки зрения самого этого мужчины. Ведь такой мужчина вынужден будет отказаться от своей преступной деятельности, которой всецело отдается, как любой другой человек отдается своим законным занятиям.
– Вы пытаетесь предостеречь меня, – тихим голосом сказала Кэтрин. – И о ком же идет речь?
– К сожалению, я не могу заглянуть к вам в сердце, мадемуазель. А даже если б и мог, то вы бы мне вряд ли это позволили. Я скажу вам следующее – на свете есть мужчины, которые обладают сверхъестественной властью над женщинами.
– Граф де ля Рош, – произнесла девушка с улыбкой.
– Есть и другие, гораздо более опасные, чем граф. Они обладают качествами, которые привлекают к ним женщин: бесшабашностью, дерзостью, отвагой. Я вижу, что вы очарованы, мадемуазель, я это вижу, но надеюсь, что только очарованы, и не более того. Этот человек, о котором я говорю, может испытывать к вам вполне искренние чувства, но все же…
– Продолжайте, пожалуйста.
Сыщик встал и посмотрел на нее сверху вниз. Он говорил тихим, отчетливым голосом:
– Думаю, мадемуазель, что вы смогли бы полюбить вора, но никак не убийцу.
Он резко повернулся и быстро ушел, оставив Кэтрин сидящей на скамейке.
Уходя, Пуаро услышал, как она резко вздохнула, но решил не обращать на это внимания. Он сказал все, что хотел сказать. И пусть она теперь хорошенько обдумает его последнюю и совершенно понятную фразу.
Выйдя из полумрака казино на солнечный свет, Дерек Кеттеринг увидел Кэтрин, сидящую на скамейке, и присоединился к ней.
– Я играл, – объяснил он с легким смехом, – и играл неудачно. Проиграл все – то есть все, что у меня было с собой.
Кэтрин с тревогой посмотрела на него. Она сразу почувствовала что-то новое в его манере вести себя, какое-то волнение, которое проявлялось в десятках едва заметных признаков.
– Мне кажется, что вы всегда были азартным игроком. Этот азарт идет вам.
– Азартный игрок всегда и везде?.. Может быть, вы и правы. В этом есть что-то возбуждающее, вы не находите? Поставить все на один бросок костей – с этим, пожалуй, ничто не может сравниться.