Тайна императорской канцелярии
Шрифт:
– Три шага, – припомнил я чью-то фразу из далекого деревенского детства. – Три обычных шага без напряжения – это и будет простая сажень. Косая же сажень вообще достигает трех метров.
– Тогда пошли скорее, – ретиво бросился Михаил к ближайшей вешке. – Раз, два, три… – принялся считать он, не отрывая взгляда от компаса.
После его прохода по тому же маршруту прогулялся и я. Для порядка изрядно поспорив относительно длины шагов, мы наконец-то пришли к общему знаменателю и установили еще две деревянные вешки. Именно они должны были символизировать те самые точки, в которых следовало
– Сейчас помру, – неожиданно заявил Воркунов, нервно бегая от одной ветки к другой. – До вечера еще так далеко, а покопать хочется уже сейчас! Как представишь себе то, что там лежит, – потыкал он указательным пальцем себе под ноги, – просто зуд в ладонях начинается!
– Если зуд в руках унять непросто, – скаламбурил я, – лучше взяться бы за весла. Давайте и в самом деле поплаваем вокруг острова, ведь мы все же покататься собрались, а не погулять. Заодно и прикинем, как действовать далее.
Вернувшись к шлюпке, мы вначале посадили в нее необычайно оживленную француженку, после чего уселись сами. Теперь за весла взялся Михаил, я же развалился на корме, пряча лицо от летящих в лицо брызг.
– Сандрин, – вскоре повернулся Воркунов к девушке, – куда думаешь потратить свою часть золота?
– Я? – почти испуганно встрепенулась та, отводя в сторону залепившие ее лицо волосы.
– Ну конечно, тм! Ведь откопаем же мы его в конце концов! И до этого радостного момента остались буквально счи-таные часы. Так что пора бы и определиться.
– Даже не думала, – повернула француженка голову в сторону удаляющегося от нас острова. – До настоящего момента я вообще относилась ко всей этой истории, как к некоему чисто теоретическому расследованию. Знаете, – подалась она вперед, – сейчас очень моден жанр исторической киножурналистики. Создаются целые телевизионные сериалы, в которых историк проходит весь путь того или иного исторического героя. Например, Александра Македонского или Наполеона. Зрителям показывают места сражений, рассказывают о всевозможных перипетиях участников событий, дают исторические справки.
– Ты хочешь сказать, что на нашем примере мысленно обкатываешь подобный проект? – удивился я.
– Примерно так, – легко согласилась она. – У меня давно такая мысль в голове присутствует. А что касается золота… Как, интересно, я протащу его через таможню в аэропорту? Не говоря уж о нескольких килограммах монет, прекрасно просвечиваемых таможенными радарами? Страшно подумать! Вывезти домой даже небольшую горсть монет будет крайне затруднительно. Так что не знаю, как вы, а я о материальной составляющей нашего путешествия думаю крайне мало. Сама мысль… само воспоминание о таком экстраординарном событии в жизни и без того способно воодушевлять потом многие годы.
– Не хочешь ли ты сказать, что отказываешься от своей трети? – живо поинтересовался Михаил, разом прекращая грести.
– Г-м-м, – скромно потупила взор Сандрин. – Вообще-то у меня нет… э-э, склонности делить, как это по-русски, медвежью шкуру на куски. Но уж раз разговор повернул в этом направлении, давайте проясним позиции. Согласитесь, что изначально это золото принадлежало все же Франции.
– Та-а-к, – напряженно протянул Воркунов, вновь берясь за отполированные ручки
– А то, что если клад действительно будет обнаружен, то о нем следовало бы поставить в известность не только власти Белоруссии, но и посольство Франции в этой стране.
– У-у, – разочарованно произнес Михаил, – в таком случае лучше вообще не затевать раскопки.
– Почему же? – удивилась девушка. – Неужели действительно нужно делать раскопки только ночью и тайно? Разве мы не можем положиться на местную службу охраны порядка и сделать все честно, открыто и легально?
Предложение юной француженки оказалось столь неожиданным и настолько не совпадающим с нашими понятиями о том, как именно следует действовать, что, на секунду представив себе, что нас будут охранять белорусские менты, мы невольно захохотали. Насмеявшись вволю, Михаил бросил весла, вытер выступившие слезы кулаком и придвинулся к девушке, явно не понимающей причины нашего бурного веселья.
– Сандрин, милая Сандрин, – по-отечески взял он ее ладонь обеими руками, – ты, конечно, очень неплохо знаешь русский язык, но наших людей не знаешь совершенно. И как только в голову могла прийти мысль о том, что найденным сокровищем можно здесь с кем-то делиться? Господь с тобой! О какой честности ты ведешь речь? Даже просто намекать на такую возможность крайне опасно! Мало того, что не сносить нам головы, так нас еще и закопают в той самой яме, откуда мы достанем монеты. Нет, нет, уж если разговор пошел начистоту, то позволь мне высказаться. Мы с Александром, может быть, и те еще авантюристы, но отнюдь не дураки. Здесь вот в чем дело. Если мы сообщим властям, что нашли некие ценности, то они, прежде чем шевельнуться, потребуют каких-либо доказательств. Есть они у нас на данную минуту? Нет! Ни одной монетки! Следовательно, мы эти доказательства должны как-то добыть, то есть выкопать весь клад целиком.
– И если мы будем копаться здесь днем, – подхватил я его мысль, – то через полчаса сюда сбежите;: вся деревня. А через час на острове будет не протолкнуться от людей с лопатами и кирками. Нас же, как граждан иных государств, попросят быстренько освободить территорию, и хорошо еще, если обойдется без кровопролития и поножовщины.
– Вы это серьезно говорите? – округлила глаза Сандрин.
– Какие могут быть шутки?! Нам совершенно не до смеха! – дружно принялись уверять мы француженку.
– Только ночью и только тайно! – веско добавил Михаил. Он подхватил весла и начал разворачивать натужно заскрипевшую лодку в обратную сторону, обронив: – В противном случае лучше вообще не начинать.
– Ты что, опять к острову гребешь? – удивился я.
– Надо на всякий случай повыдирать наши вешки, – объяснил он свои намерения. – Неровен час, кто-нибудь догадается об их назначении.
– Брось, Миш, – постарался охладить я его пыл. – О чем можно догадаться, увидев торчащие из земли ветки? Да там столько кустов, что на них никто в жизни не обратит внимания. Поплыли лучше в Езерище. Ночью на раскопки идти, а у нас с собой только одна никчемная раскладная лопатка, а мешков вообще ни одного! Не мешало бы заодно прикупить и батарейки для фонарика, а то уж больно ночи сейчас темные.