Тайна Лысой горы
Шрифт:
после этого доверие будет, товарищ, руководитель фотокружка? Ведь отнимут у тебя ключи и лабораторию твою отнимут. Тю-тю любимому делу! Понимаешь?
Кулак противно хихикал, а Андрей все ниже опускал голову. Верно, влип в историю. Они играли, а он и близко не был, а проиграл.
—Да ты не переживай, — улыбался Васька. — Вечером все на место подбросим.
Вот какую грустную историю рассказал мне Андрей. Слушая его, я и сам разозлился на Кулака.
—Значит, Кулак предлагает тебе сегодня вечером снова проникнуть
— Пойдем втроем,— сказал я наконец. Андрей хотел что-то возразить, и я, догадавшись, добавил:
— Не волнуйся, пойдете вы двое, а я позади. Незаметно...
Мы обговорили все детали предстоящей операции.
—Жаль только, что входить в зал вам придется вдвоем,— сказал я.— Не то он сразу заподозрит неладное... Ладно, не волнуйся, все равно перехитрим Кулака.
Насилу дождались мы вечера. Звезды высыпали на небо и замерли, будто кто-то высоко над облаками небрежно рассыпал их на бархатную скатерть неба, чтобы перебрать, рассортировать — да и забыл о своей затее и оставил сокровища на потеху зевакам.
Ровно в девять раздался осторожный стук в калитку.
—Кулак!— встрепенулся Андрей.— Это он.
—Выходи к нему и дуйте в школу,— шепнул я.— А обо мне не беспокойся. Главное не забудь: ключ оставишь в двери спортзала.
Я осторожно крался следом за Андреем и Кулаком. Мы приближались к школе. Все развивалось по нашему плану. Вот они подошли к спортзалу... Вот Андрей достал из кармана ключ... повернул дважды... дверь открылась и они оба скрылись в черной пустоте дверного проема. Я выждал минут пять, а потом, как мы и условились с Андреем, начал громко топать в вестибюле и так потихоньку приближался к двери спортзала, оставшейся приоткрытой. Подойдя к двери, я зарычал, подражая голосу физрука:
—А кто это здесь опять в моей горнице хозяйничает?
Все получилось, как мы и предполагали. Кулак испуганно схватил Андрея за руку.
—Пропали мы!— зашептал он.— Физрук идет!..
—А я ведь дверь не закрыл,— сообщил Андрей, стараясь не расхохотаться.— И ключ в двери торчит.
Кулак совсем пал духом.
—Да ты что!— ахнул он.— Слышишь, как рычит — чисто медведь.
Андрей вздохнул:
—Что ж теперь делать, Кулак. Оба мы с тобой виноваты. Пришла, видно, пора отвечать. Чему быть — того не миновать.
—Надо что-нибудь придумать,— заволновался Кулак.
—Есть идея!— ответил Андрей.— Если хочешь, я побегу к двери и скажу физруку, что пришел поработать в фотолаборатории, а дверь спортзала просто забыл закрыть.
Кулак оживился:
—Беги скорее к двери, пока он нас обоих здесь не нашел!
И Андрей, ликуя, помчался ко мне. Когда он был уже у двери, я натужно пробасил что было сил:
—Посиди, Кулак, в моей берлоге до рассвета! А утром
—Если, конечно, выпустит!— пискляво взвизгнул счастливый Андрей.
Мы резко захлопнули дверь и заперли ее на ключ. Все, теперь Кулак заплатит сполна за свои проделки!.. Васька, конечно, сразу понял, что его одурачили. Он подбежал к двери и стал толкать ее плечом, на все лады уговаривая нас подарить ему волю... И даже грозил, что отлупит обидчиков, когда руки до нас дойдут...
—Испугались мы тебя очень!— сказал я двери, нервно вздрагивающей под напором Кулака.— Завтра Мумин Ахмедович тебе популярно разъяснит, что такое
хорошо и что такое плохо. Спокойной ночи, Кулак, мы пошли.
И тут мы услышали из-за двери судорожные всхлипы. Кулак плакал. Андрей растерянно глянул на меня:
—Плачет, что ли?
И тут Васька прорыдал в замочную скважину:
—Ребята... Я... больше не буду... Я... не виноват... Это дружки... Они мячи попрятали... От-к-ройте... п-по-жалуйста!
— Вот и отлично,— кивнул я.— Завтра все это директору и расскажешь.
Я потянул Андрея за руку:
—Пошли домой, комедия окончена!
Андрей сделал вслед за мной несколько неуверенных шагов и остановился.
— Ты чего? — разозлился я.— Кулака жалко стало? Андрей пожал плечами:
— Не знаю... Но почему-то жалко немножко.
— Пошли!— жестко сказал я.— И нюни не распускай. Ты вспомни, как он ухмылялся, когда одурачил тебя с ключом и вдобавок обозвал соучастником. Он — пожалел тебя?.. Пожалел?
Мы дошли уже до школьных ворот. И тут Андрей опять остановился и, пряча глаза, виновато сказал:
—Володя, может выпустим, а?
Я вздохнул и промолчал, а Андрей, ободренный этим, горячо продолжал:
— Ты сам подумай, что с ним завтра будет. Ведь из школы его исключат — факт.
— Исключат из школы?— переспросил я.— А что, вполне возможно.
— А куда он денется, Кулак-то? Другой школы в поселке нет.
— Некуда деваться...— согласился я.
Мы снова помолчали,
— Ты знаешь, Володя,— осторожно сказал Андрей,— мне кажется, что Васька уже наказан. Такой ведь не каждый день плачет?
И так мне стало нехорошо от этих жалостливых андрюхиных уговоров, что я не выдержал:
—Ладно, беги, выпускай арестанта. Я вас здесь подожду.
Самое время вернуться к рассказу о том, как мы с Андреем ездили в город за оборудованием для фотолаборатории... Было это вскоре после того, как директор вызвал Андрея и велел ему составить список всего необходимого. Он и составил. Когда подсчитали — оказалось почти на 250 рублей.
Мумин Ахмедович даже за голову схватился:
—Так много? М-да... Размах!