Тайна моего положения
Шрифт:
– Как я ранее вам сообщила, денег у меня нет. Или вы беретесь за дело и оплачиваете расходы из своего кармана, кстати, билет на почтовый дилижанс стоит гораздо дешевле, – произнесла, вычеркивая в договоре пункт о затратах, – или я найду другого барристера.
– Никто не возьмется за ваше дело, – тотчас хмыкнул мужчина и, откинувшись на спинку стула, сложив руки на груди, нахально заявил, – еще неизвестно, позаботился ли ваш муж о вас или нет.
– Что ж, значит, обсуждать нам с вами больше нечего, – подытожила, рывком поднимаясь со стула, мысленно обрадовавшись, что официант оказался
– Подумайте, мадам Ричардсон, мой адрес вы знаете, – добавил Патрик, подтолкнув в мою сторону договор, – я вчера поспрашивал своих, никто на таких условиях с вами работать не будет.
– Уверены? – деланно приподняла правую бровь и, окинув зарвавшегося барристера насмешливым взглядом, двинулась к выходу, но вдруг снова ощутила, как горлу подступил очередной приступ тошноты.
На улице мне стало немного легче. В воздухе витал запах дождя, но небо все еще было безоблачным, а ласковые лучи солнца по-летнему согревали. Глубоко вдохнув, я беглым взором окинула площадь Звезды и решительно направилась к первому приглянувшемуся зданию…
В двухэтажном здании с массивными колоннами, которые величественно возвышались перед входом, словно обрамляя его торжественность и важность, находилось издательство местной газеты. Стены здания были выложены красным кирпичом, местами покрыты плесенью и налётом времени, что придавало ему ещё больше основательности. Входные двери из тяжелого, темного дерева, с коваными ручками, чуть скрипели при открытии, словно приветствовали каждого нового посетителя.
Внутри же царила совершенно иная атмосфера: здесь буквально сбивал с ног запах бумаги и свежих чернил, а звуки работающих типографских машин и бесконечная суета людей, погруженных в свою работу, на мгновение дезориентировали. Мне не сразу удалось найти человека, у которого можно было узнать о вакансии, и пришлось подождать около тридцати минут, пока мсье Себастьян освободится, но заходила я в кабинет преисполненная надежды.
– Доброго дня, мсье Себастьян. Благодарю, что нашли пару минут в своем плотном графике, чтобы меня принять, – первой заговорила, приветливо улыбнувшись главному редактору.
– Слушаю вас, мадам… Ричардсон, – устало промолвил мужчина, прочитав мое имя на листе бумаги, что ранее принес ему секретарь.
– Мсье Себастьян, я хочу у вас работать, – выпалила я, нырнув сразу в омут с головой, – в моем лице вы получите ценного сотрудника. Я могу вести бухгалтерию издательства, могу составлять договоры, проводить собеседования, также у меня хороший слог и я напишу отличную статью, о чем угодно…
– Бер! – вдруг громко крикнул мужчина, на протяжении всего моего монолога слушавший меня со скучающим видом.
– Мсье? – тотчас отозвался секретарь, влетая в кабинет.
– Место копировальщицы еще свободно?
– Нет, неделю назад приняли девушку, – отрапортовал сотрудник, замерев у края стола своего босса.
– Мадам Ричардсон, в издательстве для вас работы нет, – равнодушно буркнул редактор, раскрывая папку, тем самым показывая, что наша встреча окончена, – Бер, проводи мадам.
– Мсье Себастьян, я готова отработать неделю в вашем издательстве
– Хм… я сегодня уезжаю, вернусь в Элшимор через пять дней, жду вас к десяти в своем кабинете, – завершил наш разговор мужчина, рывком поднимаясь из кресла.
– Спасибо, – поблагодарила, понимая, что большего я пока не добьюсь, и, пожелав редактору удачной поездки, я покинула здание.
Следующим пунктом в поисках работы была почта, но и там для меня не нашлось места. В банке, торговом доме и юридических конторах надо мной вообще посмеялись, там главенствовали мужчины. Их саркастические замечания и переглядывания, словно я была не более чем забавной зверушкой, оставили неприятный осадок, и я едва сдержалась, чтобы не высказать все, что я о них думаю.
Эмилия была умелой швеей, однако и в магазин готовой одежды меня без рекомендаций не взяли даже обметывать швы. Продавцом в булочную меня тоже не приняли без объяснения причин, но полагаться лишь на агентство я, увы, не могла и продолжила свой поиск, раз за разом получая отказы…
– Посудомойщица нужна, – грозно рявкнула хмурая особа крупного телосложения, уперев руки в бока и сверля меня взглядом исподлобья, словно ожидая, что я сбегу, не дождавшись ответа. Её суровое лицо было покрыто глубокими морщинами, а на кухонном фартуке виднелись следы от бесчисленных грязных тарелок.
– Сколько за работу будете платить? – не дрогнула я, к своему сожалению осознавая, что в этом мире для женщин иной работы и не найти, и пока нужно довольствоваться малым.
– Семнадцать сол раз в тридцать дней, кормежка два раза в день. Если нужна комната, то наверху есть койка, тогда тринадцать сол, – ответила хозяйка трактира, прежде окинув меня цепким взглядом.
– У меня номер в гостинице еще на одни сутки оплачен, задаток не вернут, завтра к вечеру могу приступить к работе, – произнесла, надеясь, что завтра агентство меня порадует и мне не придется выполнять тяжелую работу посудомойщицы.
– Койку, поди, тоже надо?
– Да, – коротко ответила, оглядывая зал, который на удивление оказался чистым и уютным.
– Завтра день не засчитаю, покажешь, как управляешься с посудой, а комнату с Лоттой будешь делить, – проговорила мадам Дороти и, неожиданно добродушно мне улыбнувшись, добавила: – Синяк на лице сойдёт, может, позволю столик пару раз обслужить. Гости таким мордашкам, как у тебя, хорошо отсыпают монеты, – но тут же снова грозно рыкнув, добавила: – Только я паскудства этого в своем трактире не потерплю!
– И мыслей об этом не было, – тут же заверила я мадам Дороти, невольно покосившись на единственный занятый столик, за которым сидели трое мрачных мужчин.
– Значит, к завтра тебя жду, а сейчас ступай, у меня работы полно, некогда мне с тобой тут валандаться!
– Спасибо, – торопливо кивнула я и, не оглядываясь, поспешила покинуть трактир. И только выйдя на улицу, я дала волю эмоциям, позволив слезам стекать по щекам, освобождаясь от злости, отчаяния и нарастающего чувства безысходности…