Тайна моего положения
Шрифт:
Глава 9
– Увы, мадам Ричардсон, мне вас порадовать нечем, – заговорила мадам Беатрис, с сочувствием на меня посмотрев, – мадам Агнес с дочерьми отбыли в Бребург на месяц, а семья Калвер неделю назад наняли гувернера.
– Ясно, спасибо, – проронила, поднимаясь со стула, и ни на что уже не рассчитывая, положила на стол клочок бумаги с адресом трактира, – возможно, у вас появится подходящая для меня вакансия, я временно остановилась по этому адресу.
– Конечно, мадам Ричардсон, – коротко ответила женщина, но ее взгляд был куда красноречивей, подтверждая
– Спасибо, – ещё раз поблагодарила и, не прощаясь, вышла из кабинета. Я быстро пересекла холл, где в ожидании своей очереди томились другие соискатели, выбралась на улицу и глубоко вдохнула свежий воздух. После душного помещения он казался особенно чистым и прохладным, и я почувствовала, как очередной приступ тошноты и головокружения меня наконец покидает. Последствия удара по голове все еще продолжали меня терзать, а синяки и ссадины не спешили проходить, хоть я их старательно обрабатывала подаренной Маршей мазью…
– Мадемуазель, если вы ищете работу, то у мадам Кимберли есть для вас местечко, – вдруг окликнул меня тихий голос, а вскоре из-за угла выглянула вихрастая голова мальчишки лет десяти.
– Вот как, – не смогла сдержать улыбку, уж больно таинственный вид был у парнишки, – и что за местечко?
– Вы это, сюда идит…
– Ах ты, гадёныш, опять заявился! – неожиданно громко рыкнули у меня за спиной, невольно заставив испуганно вздрогнуть. Мальчишка тотчас исчез, а обладатель грозного окрика, мужчина с суровым взором, недовольно проворчал:
– Шли бы вы, мадемуазель, отсюда, и поосторожней будьте: такие, как Барни, вас в темные переулки заманивают, а вы потом на констеблей жалуетесь, что грабителей найти не можем и ваши монеты не возвращаем.
– Да… спасибо, – растерянно произнесла я и, неосознанно прижав руку к животу, где в тайном кармане хранились два кольца с крохотными камушками бирюзового цвета, документы и последний фарл, поспешила уйти подальше от опасного места.
До самого вечера я без устали бродила по шумным, залитым осенним солнцем улицам в поисках работы. Заходила в каждый магазин, лавку, мастерскую, стучалась в двери и спрашивала о вакансиях, но неизменно получала отказы, сопровождаемые равнодушными или откровенно пренебрежительными взглядами.
Лишь в одном месте – в маленькой швейной мастерской, где пахло краской и влажной тканью, – мне тихо и неловко намекнули, что мое появление, возможно, отпугнет клиентов. Синяк на подбородке и разбитая губа, воспаленные и еще болезненные, было первым, что бросалось в глаза, и это явно смущало работодателей. Усталое отчаяние охватывало меня с каждой новой неудачей, но я все равно упрямо продолжала искать, убеждая себя, что где-нибудь меня точно примут…
– Тут шкаф с посудой, раковина… Фрэнки – наш повар, лучший в Элшиморе, – проговорила мадам Дороти, знакомя меня с работниками и помещением трактира, – грязные тарелки девочки на этот стол ставят, вода в чане, кастрюли тут, а сковороды на стену вешай и не забывай песком их чистить… поняла?
– Да, – кивнула, еще раз оглядев душное, пропахшее едой, дымом и прогорклым маслом просторное помещение кухни, но в то же время тесное от множества людей, столов и посуды. Грубо отполированные деревянные
Фрэнки и его помощники, будто не замечая нашего присутствия, были погружены каждый в своё дело. Кто-то рубил мясо, кто-то месил тесто, а кто-то следил за тем, чтобы еда не подгорела. Звук резких ударов ножа о доску, шипение масла на сковороде и приглушённые разговоры создавали гармоничный хаос…
– Комнату Лотта тебе позже покажет, как в трактир вернется, – продолжила хозяйка и, окинув меня внимательным взором, добавила, – иди, что ль, фартук надень, платья похуже не нашлось?
– Оно у меня единственное, – буркнула я, хмуро оглядев загроможденный посудой стол, и обошла второй огромный, что стоял в центре помещения и был весь завален продуктами, ножами, мисками и разными кухонными принадлежностями. Взяла брошенный кем-то на табурет фартук и, быстро его надев, приступила к работе, желая поскорей закончить с этим грязным делом и наконец прилечь, чувствуя неимоверную усталость от безостановочной ходьбы по городу.
– Славно, – довольно протянула мадам Дороти, отметив мое рвение, и что-то тихо сказав повару, покинула кухню.
Я же, подойдя к старой, проржавевшей от времени раковине, вылила в нее ведро горячей воды и, смочив тряпку в мыльном растворе, взялась за первую тарелку. Двигаясь механически, не думая о быстрорастущей на соседнем столе горе грязной посуды, я натирала тарелки, кружки и миски. Кое-где на посуде оставались намертво присохшие тёмные пятна от мяса и соусов, и мне приходилось использовать жесткую щетку, которая больно колола пальцы. Когда вода становилась холодной и липкой, я выливала ее в помойное ведро и выносила на задний двор к выгребной яме…
– Проклятье! Полный зал сегодня! – выругалась симпатичная пышнотелая девушка с раскосыми глазами, поставив на почти разобранный мной стол очередную порцию посуды, и ласково улыбнувшись повару, проворковала, – Фрэнки, дай хоть лимонаду выпить, совсем меня сегодня загоняли, а Лотта отгул взяла, мать ей вдруг понадобилось повидать.
– Зато соберешь монет, – хохотнул мужчина, шлепнув своей огромной ладонью девушку по заду, – держи.
– За пятым столиком стейк заказали, – проговорила официантка, грузно плюхаясь на табурет, – новенькая? Как звать?
– Эмилия, – представилась, склонившись над горой грязных тарелок, чашек и кружек. Мыльная вода была еще теплой, но быстро покрывалась слоем жира и мутным осадком, и ее пора было менять.
– Эмилия… из благородных, что ли? Или мать нагуляла? – с ухмылкой бросила девушка, тотчас заливисто рассмеявшись собственной шутке, – а я Офелия, тоже из благородных.
– Приятно познакомиться, – произнесла я дежурную фразу, вытирая мокрые руки о кусок серой ткани, невольно поморщившись от боли. Костяшки пальцев саднило от частых ударов о тяжёлую керамику, а кожу неприятно щипало от едкого мыла и горячей воды.