Тайна нефритового голубя
Шрифт:
– Не успе-е-ем, не успе-е-ем, – проблеял он раз в пятнадцатый. Гера снова проигрывал и тянул время, надеясь, что партия не закончится до следующей остановки, где ему с друзьями следовало выходить.
Он ронял карты, то и дело перепроверял, правильно ли ведется подсчет очков, и надолго задумывался над очередным ходом, словно расписывал по крупному пульку с серьезными незнакомыми партнерами, а не играл с друзьями в примитивнейшее «сорок девять».
В пыльную и душную, переполненную дачниками электричку Гера, и вместе с ним Шурик, Митлз и Адмирал втиснулись на платформе Тушинская. Они собрались в Истру на субботу и воскресенье и везли
Шурик приехал в Москву и, побывав в поликлинике и узнав, что никаких переломов у него нет, стал по очереди обзванивать друзей и рассказывать им о своих злоключениях.
Он не смог найти Джона и Пропа, на которых очень рассчитывал, зато дома оказались Митлз и Гера Солдатов. Но самым главным, о чем Шурик узнал с большой радостью, было то, что из армии в отпуск на десять дней пришел его сосед по лестничной площадке Адмирал.
Сколько помнил себя Шурик, Адмирал всегда выступал как его покровитель и защитник. Уже в классе восьмом сосед начал занимался в подпольной секции каратэ, потом ушел служить, и ни куда-нибудь, а в десантные войска, и вот теперь, как нельзя кстати, получил отпуск «за отличие в боевой и политической». Шурик рассказал ему о своих приключениях в Истре, на что Адмирал, не долго думая, пообещал «разобраться с этими козлами по-взрослому».
Первую половину пути в электричке было не протолкнуться. В Дедовске народу стало поменьше, и четверке друзей наконец-то удалось занять сидячие места, чтобы поиграть в картишки. С первой же раздачи Гере просто фатально начало не везти. Он проиграл два раза, за что все в наказание били ему картами по мизинцу. И если Шурик отбивал слабенько, то Адмирал и Митлз дважды постарались на славу. Уже сейчас Гере казалось, будто оба его мизинца были, что есть силы прищемлены дверью, и боялся даже себе представить, как выдержит еще одни майлы.
Словно по закону подлости за весь кон на руки ему не пришло ни одной хорошей карты и, как и следовало ожидать, после очередного хода у Геры получился перебор. В это время электричка остановилась. Парни, наспех собрав карты, похватав сумки, чуть не позабыв торт, выскочили на платформу и тут же, на глазах у людей, торопящихся на автобусы, приступили к экзекуции.
По уговору каждый должен был отбить по пальцу десять раз десятью картами. Закрыв глаза и заранее стиснув зубы, Гера выставил вперед обе руки, оттопырив мизинец на правой – на ней он пока еще не так сильно горел, и, держа торт в левой, как бы призывая друзей быть не столь жестокими при виде сладкого лакомства. Но уже после третьего удара Митлза он закричал на всю платформу, отчего проходящие мимо испуганно оглянулись – не убивают ли кого, и тут же прибавили шагу, предпочитая не связываться с развлекающейся молодежью.
– Нечего-нечего, Зольдат, – успокаивал Митлз, примериваясь для очередного удара. – Как-то у нас в ПТУ-хе одному слесарю Диме восемь человек отбили, а там мастера играют не то, что мы с Адмиралом. Так тот пришел на следующий день на практику на завод и говорит: «У меня ногти с мизинцев слезли, работать не могу». Ну,
Пока Митлз неторопливо рассказывал и неторопливо, но с силой опускал карты на дрожащий мизинец, Гера крепился из последних сил и молчал. Вновь он начал кричать, когда по пальцу принялся хлестать Адмирал. Тот хоть и вкладывал в удары полсилы, но и этого для Геры было предостаточно.
При счете десять он размахнулся тортом и чуть со всего маха не обрушил его на голову своего мучителя. Однако Адмирал вовремя увернулся, и торт остался целехонек.
– Бунт в десантных войсках! – закричал Митлз. – Какой-то Зольдат поднял руку на Адмирала! Предлагаю начать майлы с начала.
– Да ладно, что мы – садисты что ли, – возразил Шурик, беря в руки карты. По ставшему красно-синим мизинцу он не бил, а гладил, но все равно выглядел в глазах Геры настоящим палачом. Когда майлы закончились, Гере казалось, что под ноготь загнали здоровенную занозищу, и что даже легкое дуновение ветра будет отзываться в пальце нестерпимой болью…
Не прошло и двадцати минут, как «московские десантники» – так стали называть себя парни, прибыли на дачу к Шурику, где их встретил улыбающийся Андрей. Гера поздоровался с ним не как все, а завел правую руку за спину и демонстративно отвесил ему поклон.
– Представляешь, Монах, эти зверюги, вместо того, чтобы сохранить личный состав в полной, так сказать, боеспособности, то есть боеготовности перед сегодняшним вечерним сражением, о котором нам поведал Александр, совершенно вывели меня из строя, отрубив, можно сказать, целых два пальца на моих несчастных рученьках, – выпалил он одним духом.
– Ничего, – похлопал его по плечу Митлз, – терпи Зольдат – таким, как наш Адмирал станешь. А пока и за санитара сойдешь или за подносчика патронов.
– Может быть, вы объясните мне все-таки, что за боевые действия намечаются в моей любимой Истре? – обратился Андрей к брату. – В твоей записке ничего не понятно. Кто тебя избил, за что?
– Ты с Лексием говорил?
– Ага, говорил, как же, – нахмурился Андрей. – Увидел меня рядом с Настькой, подумал черт знает что и чуть не прибил.
– Что значит, чуть не прибил?
– А что ты от Насти хотел? – одновременно спросили Адмирал и Гера.
– Да ничего я от нее не хотел, – отмахнулся Андрей. – Просто поцеловал ее по-родственному… в щечку, а тут Лексий откуда ни возьмись и с кулаками на меня…
– Ну и? – поторопил Шурик.
– Успокойся, до драки не дошло. Но и союзником в твоем, то есть в нашем, деле он теперь вряд ли будет.
– Кстати, – Андрей обвел всех взглядом, – объяснит мне кто-нибудь, что вообще происходит, и что должно будет произойти?
Шурик вкратце рассказал ему то же, что рассказывал друзьям в Москве.
– Местных бить будем, Монах, – подвел итог Митлз.
– Вернее, как бы, не бить, а мстить за нашего дорогого Шурика, – поправил Адмирал.
– Вечером на танцах появляется московский десант, и начинается такое! – Митлз изобразил гримасу.