Тайна нефритового голубя
Шрифт:
Она истошно закричала, но Сергей зажал ей рот. Он и не думал убивать старика с повязкой на глазах. Когда пик блаженства вот-вот должен был наступить, он вдруг увидел, что к отбрасываемой им на стену тени, сзади приближается еще одна тень. Свой любимый выкидной нож Петля достал машинально. Он не собирался им резать, хотел лишь напугать наглеца, посмевшего ему помешать. Но Сергей Петляев очень сильно испугался сам, увидев легшую ему на плечо кисть скелета. Он отпрянул, брезгливо отмахнувшись от этой тощей ледяной кисти, лезвие его ножа пришлось точно по венам на запястье старческой руки, и кровь вырвалась из нее, словно из пробитого резинового
8 июля 1977 года. Девочки
Андрей проснулся, когда солнце светило уже вовсю, а с улицы доносились щебетание птиц и веселый шум малышни из детского сада, соседствующего с двором его дома.
Когда Андрею было лет десять, он познакомился с девочкой из этого сада. Вернее, не то чтобы познакомился, а некоторое время общался с ней, даже не зная ее имени, так же как и она не знала, как зовут его. В сплошном заборе из серых старых досок, разделявших детский сад и его двор, было множество щелей и дырочек, затянутых паутиной. В них Андрей иногда от нечего делать наблюдал за детсадовскими, бросался в них сосновыми шишками или обливал водой из брызгалки. Ребятня всегда веселилась его шуткам и продолжала затеваемую им игру до тех пор, пока строгая воспитательница не обращала на это внимания.
Однажды вечером, когда почти всех детей уже забрали родители, Андрей случайно увидел, как в промежуток между детсадовской беседкой и забором зашла девочка из дошкольной группы. У нее были большие голубые глаза и большой рот, слегка похожий на лягушачий. Девочка задрала платьице, спустила трусики и села писать.
Он смотрел на девочку, не смея шелохнуться, но все равно она почему-то обернулась и увидела его. Даже сейчас, спустя восемь лет, Андрей помнил, как неловко почувствовал себя тогда, но все же не убежал, а так и остался стоять и пялиться на девочку. А она ничуть не смутилась и, сделав свое дело, неторопливо натянула трусики и, гордо вскинув голову, ушла.
На следующий день, в то же время, девочка снова зашла за беседку и, увидев через щель в заборе Андрея, играющего на куче песка в солдатиков, сама обратила на себя внимание, задорно сказав:
– Здравствуй, мальчик!
– Привет, – ответил Андрей, вставая и роняя на песок солдатиков. А девочка, как и накануне, не стесняясь, пописала и ушла, правда, сказав на этот раз:
– До свидания, мальчик!
Так повторялось три дня в подряд. А на четвертый девочка, оказавшись за беседкой, сразу подошла к забору, с другой стороны которого почти к нему вплотную прижался Андрей, и протянула руку в щель между досок. Она взяла тонкими пальчиками за резинку его тренировочных штанов и заодно трусов, оттянула их и с любопытством туда заглянула. Андрей замер. Он закрыл глаза, ожидая, что же девочка будет делать дальше, и вдруг почувствовал, что происходит что-то совсем непонятное. Открыв глаза, он увидел, как девочка злорадненько улыбается, а из ее постепенно разжимающегося кулачка прямо ему в штаны жидкой струйкой сыплется песок. Он стоял не шевелясь, не веря в такое предательство, пока кулачок не разжался полностью, освободившись от последних песчинок, и пока девочка, такая злая и некрасивая, не убежала, показав напоследок длинный розовый язык.
Тогда, восемь лет назад, он впервые испытал на себе, как коварно могут поступать девочки. Сегодняшней ночью – во второй раз. Два события встали рядом и казались одинаково далекими и несправедливыми.
Как и накануне, Лексия не оказалось
– Спасибо, Настенька.
– Пожалуйста, – ответила она, не зная, куда девать руки. – Еще хочешь?
– Нет, спасибо.
Они помолчали. Андрей с любопытством разглядывал сестру. Он помнил ее совсем маленькой. Как играл с ней, рассказывал сказки, таскал на руках. Помнил, однажды, увидев его на улице, маленькая Настя, вместо того, чтобы как всегда, помчаться навстречу, убежала во двор и где-то там спряталась, а Лексий объяснил потом, что сеструха подралась накануне с одной из подружек, та расцарапала ей лицо, и она очень боится, что теперь Андрей разлюбит ее, ставшую некрасивой.
Шрамик на щеке и сейчас был заметен, но совсем не портил ее. Андрей подумал, что года через три, а может, и раньше, у Насти от женихов отбоя не будет.
– Мне вчера так понравилось, как ты меня поцеловала, – сказал он. Настя в ответ только вздохнула.
– Ты как хочешь, Настюха, но теперь моя очередь тебя целовать…
Она зарделась и закрыла лицо ладошками. Потом опустила руки и, затаив дыхание, стала ждать. Видя, как дрожат ее длинные ресницы, Андрей, положил руки на плечи девочки, наклонился и поцеловал. Губки ее были мягкими, нежными, податливыми. Поцелуй получился добрым и хорошим, что ли.
Отстранившись, Андрей посмотрел в глаза Насти и увидел в них столько счастья, что испытал нечто новое и необъяснимое. Чтобы спастись от нахлынувших чувств, он снова прижался губами к ее губам. Настя ответила ему, бойким язычком, отчего он пришел в совершенное смятение. Ему захотелось целоваться еще и еще. Руки его сами собой опустились с ее плеч на спину и еще ниже, а Настя вдруг всхлипнула и прижалась к нему так крепко, что, казалось, и оторвать нельзя.
Андрею стало жарко. Он разом забыл, что Настя совсем девчонка и, к тому же, его сестра. Забыл про Таню и про всех остальных людей. Мир превратился в Настины губы, язык, нос, в ее закрытые глаза с длиннющими ресницами, в ее брови, в ее шрамик на щеке…
– Это что такое?! – резкий окрик заставил их вздрогнуть и отпрянуть друг от друга.
На пороге, уперев руки в бока, стоял Лексий. Он очень медленно поворачивал голову и смотрел глаза в глаза то родной сестре, то троюродному брату, отчего обоим с каждой секундой становилось все неуютнее, словно они совершили самое, что ни на есть распредательство.
– Олежа, вот Андрей снова к тебе пришел, – очень тихо сказала девушка.
– Заткнись, потаскуха! – рявкнул Лексий.
– Дурак! – Настя и выскочила из кухни, вытирая брызнувшие слезы.
– Лексий, прошу тебя, – Андрей подступил к нему.
– Ты что хотел с ней сделать, а? – Лексий скомкал в кулак рубашку на его груди. – Тебе что, взрослых блядей не хватает!
– Да пошел ты, псих…
– Ах ты! – Лексий хотел двинуть Андрея кулаком в лицо, но тот сумел вовремя увернуться и отскочить. Рубашка, задержавшаяся в чужих пальцах, вылезла из брюк и лишилась пары пуговиц, покатившихся по полу.
– Послушай, Лексий… – Андрей обязательно должен был сказать что-то в свое оправдание.