Тайна оберега

Милях Татьяна

Вскоре на пороге появилась Пелагея и, подтолкнув вперёд выскочившую из-за её спины Таяну, взглянула на Евсея:

– Говорит, что хочешь с собой её забрать? – спросила знахарка, и княжич подтвердил. – Ну что ж, хорошо… Девчонка уже многому обучена, справится, – согласилась она и, не обращая внимания на кислую физиономию Прохора, добавила: – Я ей с собой снадобья дам, а как здесь не нужна стану, в Одинцово к боярину Григорьеву за Таяной и приеду.

Долматов всем своим видом показывая: «Я же говорил!», зло хмыкнул, но промолчал. Тут в сопровождении двух воинов

в палату зашёл Фрол Друцкий:

– Вот, Евсей Фёдорович, сейчас доставим тебя до Григорьевских хором, – залебезил боярин и начал рассказывать: – Уж как убивалась матушка твоя! Боялась, как бы не погиб наследничек. Вот и настояла, чтобы батюшка твой, Фёдор Петрович, послал меня узнать, как ты. И, похоже, не зря.

– Да, здесь он прав, Евсей Фёдорович, – вздохнул дядька. – Как увидел я, что коня твоего подбили, и ты на землю повалился, хотел было на помощь подоспеть, но тут литовцы с немцами навалились и меня самого ранили. Ладно, в седле удержаться сумел, Буян мой меня и вынес. Это только потом мне рассказали, сколько ты поляков посёк, и как тебя самого порубили и трупами завалили. А ещё псарь винился, что Грома твоего не сберёг. Пёс, шельмец такой, с цепи сорвался и утёк. Думали, потеряли. А тут смотрю, здесь он, при монастыре трётся. Звал с собой – не идёт. Тебя дожидается.

За разговором княжича погрузили на носилки и вынесли во двор. Подхватив свой нехитрый скарб, Таяна, не отставая, засеменила следом за Евсеем. Раненого переложили на подводу, девочка пристроилась рядом, попрощалась с Пелагеей, и лошади тронулись. Телега с Левашовым, неспешно катилась по дороге, а Гром, довольно размахивая хвостом, бежал следом за хозяином. Таяна, поглядывая то на собаку, то на княжича, счастливо улыбалась: Евсей жив, а скоро будет совершенно здоров, и её душа пела от счастья.

Глава 7

Путь до Одинцово показался недолгим, и когда процессия подъехала к боярскому дому, раненного Левашова встречала, наверное, вся округа.

– Героя ополчения привезли! – суетилась челядь, и Евсея под восторженные крики жителей занесли в дом. Таяна последовала было за княжичем, но девочку остановила старуха ключница.

– А ты, холопка, куда прёшься? Ступай на кухню! Там помогать станешь.

– Не холопка она, – осадил бабку Евсей и пояснил: – То спасительница моя, Таяной зовут, она и лечит меня, – строго заявил он, и ключница, с сомнением оглядев малолетнюю знахарку, поджала губы.

– Спасительница, говоришь? Ну, пойдем, покажу, где жить будешь, – смилостивилась старуха и повела девчонку по дому. Заметив растерянный вид Таяны, ключница хмыкнула: – Ну, чего оглядываешься? Сейчас вещички оставишь, а потом пойдёшь за княжичем ухаживать, – успокоила она. – Так выходит, это ты спасла сынка Фёдора Левашова?

– Выходит, я…

– Теперь у князя можешь и награду просить, – хитро прищурилась ключница.

– А мне ничего не надобно…

Старуха остановилась у двери и удивлённо взглянула на девчонку:

– Ты, гляди-ка, бессребреница какая, – усмехнулась она и толкнула дверь. – Вот здесь опочивальня твоя, значит, – кивнула

в распахнутый дверной проём. Таяна зашла и оглядела крохотную комнатку. – Чего понадобится, обращайся ко мне. Агафья Егоровна я, – представилась ключница и показала на другую дверь.– А там покои дочки боярской. Как княжичу лучше станет, ей прислуживать станешь, чтобы хлеб свой зря не ела. Пойдем, представлю тебя боярышне.

Агафья постучала, из-за двери раздался звонкий голосок:

– Кто там?

Ключница зашла.

– Вот Олюшка, знакомься: девчонка, Таяной кличут. За княжичем ходить приставлена и тебе помощницей станет.

Боярышня оказалась девочкой одного с Таяной возраста. Розовые щёчки на милом круглом личике рдели румянцем, озорные карие глаза с интересом взглянули на гостью, и её коралловый ротик расплылся в приветливой улыбке. Перекинув через плечо толстенную косу цвета спелого ореха, Оленька воскликнула:

– Ой, как здорово, наконец-то мне подружка сыскалась! Проходи, Таяна, не робей! – обрадовалась она. – А то батюшка ни на шаг из дома не выпускает. Мне и поговорить не с кем. А у всех родственников сыновья одни… Скукотища! Мальчишки лишь оружием да драками забавляются и всё за косу норовят ухватить, – надув губки, пожаловалась девочка.

Таяна растеряно взглянула на хозяйку:

– Рада служить тебе, боярышня. Только мне сначала Евсея проведать нужно. Вдруг ему чего надобно.

– Так пойдём вместе! – засверкала глазами Оленька. – Я хоть на родственничка полюбуюсь да поздороваюсь…

– А как батюшка разгневается, что по дому, словно девка сенная, носишься? – забеспокоилась Агафья.

– Не разгневается! – отбросив косу, тряхнула головой девочка и, упрямо вскинув подбородок, направилась из горницы. – Ну что ты стоишь? – подхватила она Таяну за руку. – Побежали! – и девочки поспешили по переходу.

Следуя до горницы, в которой разместили Левашова, Оленька засыпала Таяну вопросами: кто она, откуда, как встретила Евсея. А услышав ответы, боярышня озабоченно нахмурилась:

– Так ты ничего не помнишь?

– Нет, – покачала головой Таяна. – Ничего не помню. Только сны иногда снятся с матушкой и батюшкой. Светлые такие…

– Бедная, – сочувственно взглянула Оленька. – У меня только матушки нет, и то тоскливо, а ты вообще одна-одинёшенька, – печально вздохнула она и вдруг встрепенулась. – Знаешь, я с отцом переговорю. Пусть, когда Евсей поправится, он тебя у нас насовсем оставит.

– А как же Пелагея? Она тоже совсем одна, как я её брошу?

– И Пелагея пусть остаётся. В округе, знаешь, сколько народу больного да хилого? Есть, кого лечить, – и за разговором девочки впорхнули в горницу.

Увидев Оленьку, княжич улыбнулся.

– Смотри-ка, подросла как! Скоро совсем невестой станешь. Не забудь потом на свадьбу пригласить, – взглянув на раскрасневшиеся щёчки девочки, подмигнул Евсей.

Явно польщённая словами парня боярышня смущённо потупилась, но тут же засыпала вопросами и его. Повидавшись с родственником, Оленька убежала к отцу, а Таяна осталась присматривать за больным.