Тайна, покрытая глазурью

Риз Екатерина

Когда я в спальню вернулась, Данилов уже проснулся. Потягивался и тёр глаза. А меня увидел и хитро прищурился.

— Где была?

— В сад ходила. — Я на постель села, и он тут же обнял меня рукой, повалил на себя, а я его поцеловала. Потом ещё раз, и ещё. Улыбнулась, глядя в его сонное лицо. — Ты был прав, вполне премиленькая деревня.

— Я же говорил.

— Я принесла тебе вишни, хочешь? — Я сунула ему в рот пару ягод, и Андрей принялся их лениво жевать. Вздохнул спросонья, а я пристроила голову на его плече и мечтательно посмотрела

за окно. Данилов выкинул косточки от вишни в открытое окно, а руку на мою грудь положил. Я посмотрела на широкую ладонь, но возражать и не подумала, прижалась щекой к его колючему подбородку, чувствуя себя по-настоящему счастливой. — Уже первый час.

— Серьёзно?

Я кивнула. Потом фыркнула от смеха.

— Я перепугала местных жителей своим видом. Вышла в футболке…

— Бесстыдница, — подтвердил Данилов.

Я улыбнулась, развернулась в его руках, в глаза ему посмотрела, потом осторожно поцеловала в губы.

— Я тебя люблю.

Он прикусил зубами мою нижнюю губу, а когда отпустил, ухмыльнулся.

— Ещё бы. После того, что я ночью сделал и сколько раз.

— Я серьёзно, Андрюш.

— И я серьёзно, — отозвался он, вроде бы шутливо, но взгляд уже был пристальный. Данилов заправил мне за ухо волосы, потом потёрся носом о мой нос, и вздохнул.

— Ты моя девочка, — проговорил он негромко.

— И когда ты это понял? — шёпотом спросила я. Мне, конечно, хотелось, чтобы он сказал: с первого взгляда, но у Данилова не тот характер, чтобы потакать чужим прихотям, и его ответ показался мне куда более честным.

— Когда узнал, кто ты. Я ещё не встречал женщину, которая сумела бы меня так озадачить.

Я отвернулась, расслабилась в его руках, и как бы между прочим заметила:

— А кто-то говорил, что раскусил меня на раз.

— Я и раскусил. Я сейчас раскушу, хочешь? — Данилов впился губами в мою шею, потом зубами чуть кожу прижал. Я захохотала, но затем взмолилась:

— Перестань, синяк же останется!

— Моё, — нахально заявил он, обнимая меня. — Всё моё. Что хочу, то и делаю.

Я хоть и смеялась, но в душе ощущала трепет. Любимого поцеловала, но быстро отстранилась и даже отодвинулась от него. Потребовала:

— Вставай, хватит спать. Обед скоро. — За ногу его потрясла, весьма решительно. Подняла с пола свои джинсы и посмотрела на них в тоске. На улице жара, а у меня кроме них надеть нечего. — Ножницы есть?

— Не знаю, надо поискать.

Данилов с постели поднялся, а я загородила спиной окошко. Мимо дома снова кто-то шёл, в окна с любопытством заглядывали, и я почему-то была уверена, что вид голого мужика деревенских старушек не порадует. Решат, что на их мирное поселение городские распущенные типы теперь облаву устроят, мы и так своим приездом ночью наверняка полдеревни перебудили.

— Обрезать хочешь?

— Жарко. А ты меня вытащил из дома, даже не дав собраться.

— Собраться? — Данилов кинул на меня язвительный взгляд. — Это в смысле, чемодан? Как бы ты его через забор тащила?

— Не

ёрничай, — попросила я. — Вот в чём мне ходить? — Кроме лифчика в сумке, ни одной подходящей вещи.

Ножницы я всё-таки нашла, в ящике комода, старые, чуть заржавевшие, зато большие, для кройки. Окинула тоскливым взглядом новые фирменные джинсы, разложенные на столе, прикинула оптимальную длину, и решила: была не была. Пока Андрей умывался, я уже обзавелась новыми джинсовыми шортиками, даже махнушек по краям понаделала. Надела обновку, перед зеркалом покрутилась, и решила, что весьма довольна своим изобретением. С футболкой смотрелось очень даже ничего.

Данилов шлёпнул меня по заду, когда мимо проходил.

— Хорошо смотрится.

— Ещё бы, — вроде бы возмутилась я его замечанию. — Мне вообще джинсы идут. Ты заметил?

— Конечно.

Я посмотрела на него через плечо.

— Спортзал трижды в неделю, так что не смейся!

Он притворно ахнул.

— Серьёзно?

Я немного смутилась.

— Ну… В последний год мне было некогда, но как-то я взялась за себя всерьёз.

— И надолго тебя хватило?

Я прищурилась, недовольная его таким откровенным недоверием.

— Тебе не нравится моя задница?

— Очень нравится. Даже без спортзала трижды в неделю. Если бы это было правдой, я бы, наверное, попросту ослеп.

Я постаралась не смеяться, благосклонно кивнула.

— То-то же.

Позавтракали мы опять бутербродами. И если Данилов ел их с непонятным для меня аппетитом, то я никогда не считала это полноценной едой, откусила пару раз и выпила большую чашку кофе. А заодно призадумалась о хлебе насущном.

— Сходим в магазин? — предложила я.

— За чемоданом?

Я взглянула с укором, а Андрей рассмеялся. Я решила близко к сердцу его ехидство не принимать, и продолжила:

— За мукой, маслом и молоком. Пирогов напеку. — Притворно вздохнула. — Буду тебя кормить.

Он улыбнулся, но ничего не сказал. А я руку протянула и коснулась его небритой щеки.

— Бритву не взял?

— Взял, но не хочу.

Я поднялась, в эту же щёку его поцеловала, потом отнесла кружку в раковину. Помедлила и сказала:

— Мне нужно позвонить. А то Лиза меня хватится.

Мне показалось, что Данилов молчал на секунду дольше, чем было необходимо. Словно, задумался о необходимости этого звонка. Но после кивнул, чересчур безразлично.

— Позвони. И пойдём?

Я радостно улыбнулась, воодушевлённая его покладистостью.

Вышла в сад, присела на лавочку у дома, уже нагретую солнцем, и всё-таки ощущая внутренне сопротивление, набрала номер сестры. Хотя, не слишком чётко представляла, что скажу ей. Интуиция подсказывала, что говорить правду — не слишком хорошая идея. Если Лиза и не сумеет меня уколоть каким-нибудь своим замечанием, то настроение испортить вполне может. Поэтому я решила ограничиться тем, что сообщила о своём желании побыть в тишине и покое, обдумать сложившуюся ситуацию.