Тайна, покрытая глазурью
Шрифт:
— И когда к тебе пришло это желание? — ядовито поинтересовалась сестра. — В пять утра?
— Какая разница? — попыталась отвязаться я от её расспросов. — Захотела и уехала.
— Нашла время, — проворчала Лиза, и по возникшей паузе я поняла, что она затягивается сигаретой. — Олег на взводе. Злой, как чёрт, после того, что ты вчера устроила.
— Лиза, ты лезешь в то, в чём ни черта не понимаешь, — перебила я её, растеряв остатки наигранного самообладания.
— Не понимаю? — Лизка тоже взвилась с пол оборота, и её голос заледенел. — Я понимаю, куда больше, чем ты думаешь.
Я глаза закатила, но решила ей не отвечать, не желая откровенно хамить.
— Хорошо, пусть ты всё понимаешь. Тогда должна понимать, что если мы с Олегом несколько дней не увидимся, то это пойдёт нам всем на пользу. Я не хочу с ним ругаться.
— А ты не думала, что он может быть прав, Лиля?
— Прав?
— Да, представь себе! — Кажется, Лиза не на шутку разошлась. — Ты никогда никого не слушаешь. А если бы подумала…
— Я всегда думаю, — снова перебила я её, также холодно. — Это нас с тобой с детства и отличает. Забыла?
— Не льсти себе.
Я зажмурилась на секунду, пытаясь смирить злость. Всё-таки испортила мне настроение! Да ещё Андрей вышел на крылечко, я заметила краем глаза. Остановился, присев на перила, и закурил.
— Давай обсудим это, когда я вернусь. Через пару дней, — сказала я сестре, сдержанным тоном.
— Делай, что хочешь, — выдохнула Лиза недовольно. — Хотя, ты так всегда и поступаешь.
Я зло нажала на кнопку, обрывая разговор. Осторожно выдохнула и постаралась выглядеть невозмутимо, на случай, если Андрей за мной наблюдает. А я была уверена, что наблюдает. И прислушивается. Но всё равно набрала номер Халеменчука. Аркадий Николаевич тоже натура беспокойная. Иногда как начнёт беспокоиться, так нигде от него не скроешься.
— Со мной всё в порядке, — заверила я его торопливо. — Буду в городе через день или два, и сразу позвоню.
— Чем ты занимаешься? — поинтересовался он с живым интересом.
— Своим душевным здоровьем, — честно ответила я. — А вы, — я понизила голос до предела, — Аркадий Николаевич, займитесь поисками Есина. Димку подключите, хватит ему прохлаждаться.
Когда я разговор закончила и подошла к крыльцу, Данилов хитро на меня поглядывал.
— Всем указания раздала?
Я нос наморщила, не зная, стоит ли отвечать. Поднялась по ступенькам крыльца, их всего три было, кстати, и сигарету у Андрея забрала, прямо из губ вынула.
— Ты же бросаешь.
— Ага.
— Ага, — передразнила я. — В магазин пойдём? Идти далеко?
— Откуда я знаю?
— Значит, узнаем.
Данилов продолжал посмеиваться надо мной. Не в открытую, и не спрашивал ни о чём, но я чувствовала, подмечала хитринку в его глазах, и едва заметную усмешку, кривившую губы. Вспомнила про уроки, которые он вчера мне озвучивал, и вдруг ощутила некоторое, незнакомое мне прежде, смятение, даже смущение. И чтобы как-то избавиться от этого чувства, да и к Данилову подлизаться, взяла его за руку, как только мы вышли за калитку. Он по привычке к машине направился, а я его в сторону потянула. Андрей удивлённо вздёрнул брови, а я решительно заявила:
— Гулять. Пешком, по свежему воздуху. Это полезно.
— Ты с ума сошла, — с лёгким стоном отозвался
Данилов поскрёб небритый подбородок, явно необрадованный таким потоком еенужной инфррмации, и переспросил:
— Где магазин?
Я попыталась спрятать улыбку, смотрела на женщин честными понимающими глазами.
— Через поле вам надо, в Гореевку. Недалеко, километра два. Там у них большой магазин, всё есть.
— Два километра до магазина, — проворчал Данилов. — Пойдём за машиной, — предпринял он попытку достучаться до меня.
Я снова его за руку потянула.
— Гулять.
Что может быть лучше летнего тёплого дня на природе? Когда идёшь через берёзовую рощу, листва приятно шумит над головой, солнечные лучи, проникая через сочную зелень, весело скачут по траве, по белым стволам деревьев, а потом выходишь на поле, будто пёстрым ковром застланное. На поле жарко, ароматно и даже душно. Летают бабочки и жужжат пчёлы, это жужжание ни на минуту не смолкает. Я руку Андрея отпустила и забрала волосы в хвост.
— Жарко?
Я кивнула. Улыбнулась, почувствовав его руку на своей шее.
— Ты очень красивая.
Я улыбнулась.
— В футболке и шортах собственного изобретения?
— Да. — Он усмехнулся. — Интересно, какой ты была в семнадцать.
Я обогнала его на пару шагов, минуту шла молча, а потом повернулась к нему. И меня даже не удивило спокойное выражение его лица. Данилов шагал рядом со мной, странно потемневший от двухдневной щетины, по сторонам поглядывал без особого интереса и восторга. И, кажется, к своим словам всерьёз не отнёсся.
— Я была глупее и наивнее.
Он глянул с любопытством, но ничего не сказал, лишь неопределённо дёрнул плечом. Его нежелание прокомментировать мои слова, меня неожиданно насторожили. Я шла, глядя себе под ноги, и наше молчание меня тяготило. И только когда Данилов взял меня за локоть и притянул ближе к себе, мне стало легче. К его боку прижалась, и заставила себя проглотить неуверенность и болезненные воспоминания.
В свою деревеньку, если можно уже назвать её нашей, мы вернулись через пару часов. К тому моменту, я уже точно знала, что буду готовить. Если честно, чувствовала нешуточное предвкушение, это было так интересно — приготовить деревенский обед. Отправив Данилова с пакетом продуктов, купленных в магазине, в дом, я сама постучалась к соседке, чья корова мычанием разбудила меня этим утром. Соседка не отказала, наоборот, обрадовалась моему желанию купить у неё молоко, творог и сметану. Даже овощей с огорода предложила. Я всё взяла с удовольствием и щедро расплатилась.