Тайна профессора Макшеева

Автократов Николай Васильевич

Ольга слабела с каждой минутой и то впадала в забытье, то начинала бредить.

Ваня взглянул на Ольгу и вдруг с ужасом понял, что рана ее вовсе не пустяковая, и что она может даже умереть. Ольга страшно осунулась, глаза у нее ввалились, нос заострился. Она редко и тяжело дышала, при этом в груди у нее что-то клокотало и хрипело. С каждым вздохом из раны с бульканьем вытекала кровь. Чтобы не слышать этого ужасного звука, Ваня выбежал в кухню, сел на лавку и зажал уши руками.

–  Отходит, - сказал старик и начал что-то шептать.

Ваня вышел во двор.

В это время послышались шаги. Это

были следователь Ремизов, Семенов и еще два агента. Ваня бросился к ним.

–  Пашкевич убил Ольгу и скрылся. Что же вы так запоздали!

Ремизов хотел что-то сказать, но, поглядев на Ваню, махнул рукой и вошел в дом.

Ваня последовал за ним. Усталость, волнение и голод стали сказываться: он сел на табуретку возле натопленной печи и забылся тяжелым сном. Проснулся он от звука знакомого голоса: над ним склонился Ремизов.

Ваня вскочил. При свете утренних сумерек лицо Ремизова казалось серым и мрачным.

–  Поймали Пашкевича?

–  Нет. Он, по-видимому, удрал на автомобиле. Его ждали сообщники. Но его поймают, будь спокоен.

В доме было много народа; представители местной власти, милиция, врачи. Тело Ольги лежало, покрытое простыней.

–  Ах, если бы вы, Ремизов, пришли вовремя!
– с горечью воскликнул Ваня, - Пашкевич тогда от нас бы не ушел!

–  Вы сами, Ваня, отчасти в этом виноваты. Вы мне сказали, что надо ехать до Тарасовки, а сами сошли у Клязьмы. Лучше рассказывайте, как все произошло.

Ваня подробно обо всем рассказал Ремизову.

–  Я сегодня испортил все: и Ольга погибла, и тот верзила скрылся… и все из-за меня, - грустно закончил Ваня.

–  Ну, не надо так отчаиваться. Только никогда не горячитесь в таких делах, - заметил Ремизов.
– А верзила, как вы его называете, уже в наших руках.

–  Задержали?

–  Да. Семенов видел всю вашу проделку с остановкой эскалатора и проследил за верзилой. Тот поднялся вверх, сел на автобус, поехал до Курского вокзала, затем вернулся опять на площадь Маяковского и отправился на Казанский вокзал, там он взял билет до Ростова. Весь вечер он просидел в буфете, потом взял свои вещи из камеры хранения и хотел садиться на поезд, но тут мы его задержали.

У него оказалось богатое уголовное прошлое. У них он работал за подручного: исполнял всякие щекотливые поручения, получая за это большое жалованье. Правда, он говорит, что не интересовался делами своих хозяев и не знает, кто они и куда собираются уехать, но кое-что полезное мы от него все же узнали. Верные нити теперь в наших руках.

НА ПОЛИГОНЕ

Ваня был глубоко потрясен трагической смертью Ольги. Первые дни он не находил себе места, работа валилась у него из рук. Он похудел и заметно осунулся. Тогда Другов поручил ему ответственное дело: контроль за производством цериевых горелок для снарядов. Ваня должен был проверять качество церия, следить за его прокаткой, за изготовлением цилиндров, проверять толщину вольфрамового покрытия и вес горелки. От тщательности контроля зависело качество снаряда, и Ваня с усердием принялся за работу. Это отвлекло его от мрачных мыслей, да и молодость взяла свое. Ваня успокоился, и улыбка снова стала появляться на его лице.

Званцев продолжал опыты над распространением

макшеевских лучей в различных средах, над их преломлением и отражением, что было необходимо для дальнейших расчетов.

Ткеша был увлечен конструированием ручной гранаты, испускающей М-лучи. Идея создания гранаты принадлежала ему самому. Такая граната могла иметь большое военное значение, особенно при обороне. Радиус действия ее должен был быть не больше пятидесяти метров, дабы М-лучи не могли достигать своих же бойцов.

Сам Другов занялся главным образом получением церия из ловчоритовых концентратов. Он сконструировал установку, обеспечивающую добычу этого металла в достаточном количестве.

С тех пор, как четверо наших друзей во главе с профессором Друговым перенесли опыты над изобретением Макшеева в один из специальных институтов, дело значительно подвинулось вперед.

Каждый был уверен, что теперь секрет изобретения надежно сохранен.

В новой лаборатории работал военный инженер 2-го ранга Владимир Черкасов - племянник Другова. Черкасов кончил Артиллерийскую академию РККА с отличием и был большим знатоком баллистики.

Брюнет лет тридцати, с веселым, красивым лицом, статной фигурой, живыми глазами, светящимися умом и энергией, Черкасов с большим интересом взялся за разработку чертежей снаряда. В качестве консультантов к этому делу были также привлечены видные профессора.

Лаборатория института разработала несколько типов снарядов: трехдюймовый - для полевой артиллерии, с предельным радиусом действия в один километр, четырехдюймовый - для зенитных орудий, с радиусом действия в два километра, и шестидюймовый - для дальнобойных орудий типа «Канэ» и морских пушек, с радиусом действия в пять километров. Под предельным радиусом действия подразумевалась способность взрывать на этом расстоянии открыто лежащий винтовочный патрон.

По конструкции снаряды напоминали шрапнель: такой же стакан с дистанционной трубкой и пороховой камерой у дна. Вместо пуль в снаряд закладывалась термитно-цериевая горелка с парашютом.

При разрыве снаряда в воздухе горелка выбрасывается наружу, парашют раскрывается, а особый механизм должен зажечь термит. Теоретически подсчитали, что наилучший эффект должен получиться, если разрыв снаряда произойдет на высоте одной трети радиуса действия над ровной местностью и на половине радиуса над местностью пересеченной.

Рано утром Другова разбудил звонок у входной двери. В квартиру ворвался Черкасов.

–  Одевайся, дядюшка, скорей! Сегодня на полигоне назначены опыты с твоими снарядами.

–  Да что ты, Володя! Разве можно будить старика ни свет ни заря и тащить его неизвестно куда!
– забеспокоилась Екатерина Львовна.
– Он и так не спал всю ночь… И не думай, пожалуйста, никуда ездить, Андрей Васильевич!

–  Ничего со мной не случится… Вот фуфаечку теплую надену… У тебя машина закрытая?

–  Закрытая.

Профессор наскоро помылся, оделся и, покрепче запахнув шубу, торопливо сошел по лестнице. В машине сидели Ткеша и Званцев.

Надо было спешить. Полигон находился за сто километров от города, а начало опытов было назначено на одиннадцать часов. Друзья имели в своем распоряжении всего два с половиной часа.