Тайна профессора Макшеева
Шрифт:
Когда Званцев и Ремизов подъезжали к станции Конобеево, от нее только что отошел поезд на Москву. Шофер затормозил машину, Ремизов выскочил из нее, чтобы пойти на станцию… и остановился, как вкопанный: у края дороги стоял желтый автомобиль с надписью «Хлеб», обе дверцы его были открыты, за рулем никого не было. Внутри карета была пуста - обычных выдвижных полок для хлеба не было.
– Что? Что вы стоите?
– удивленно спросил инженер.
– Вас это не поражает?
– сказал Ремизов, указывая на карету.
В голосе его чувствовалась тревога.
–
– Да, когда заметили, что агенты на него садятся… Идемте на станцию.
Ремизов пошел к дежурному. Через минуту он вышел оттуда. Вид у него был сумрачный, губы сжаты, кулаки стиснуты.
– Со станции Фаустово действительно угнали хлебный автомобиль. Полки и хлеб выбросили прямо в грязь. На Луховицком поезде, конечно, никого не обнаружили, - сказал он.
– Я дал распоряжение по линии, в Бронницы, Раменское и Москву, но… едемте скорей обратно.
Машина понеслась обратно по дороге к Москве. Снова замелькали мимо деревья, избы, встречные машины…
– Они сделали ошибку, - заметил Званцев, - что бросили автомобиль. Этим они выдали себя.
– Струсили. Они были в панике. Не ожидали, что их выследят.
Автомобиль достиг предельной скорости.
Уже стемнело, когда наши уставшие и продрогшие путники вернулись в Москву.
Ремизов остановил машину у первого телефона-автомата и соединился с Казанским вокзалом. Поезд уже полчаса тому назад прибыл в Москву. Ничего подозрительного на нем не было обнаружено.
– Между пальцев ускользнули!
– с досадой сказал Ремизов.
– Ну, едемте к Другову.
И машина покатила по улицам города.
НОВЫЕ НИТИ
Когда Ремизов и Званцев вошли в квартиру Другова, они застали там, помимо самого хозяина, Ваню и Аксенова.
Другов сидел в кресле у стола. На нем был домашний халат и туфли. Ваня и Аксенов только что вернулись из своей поездки.
Другов казался очень подавленным. Увидев входящих, он заволновался и поднялся им навстречу.
– Где вы так долго пропадали? Обнаружили какие-нибудь следы?
Инженер успокоил его, усадил в кресло и попросил не спешить с расспросами.
– Прикажете доложить, товарищ начальник?
– спросил Аксенов.
– Докладывайте.
Аксенов начал рассказывать. Они не застали Пашкевича на его московской квартире. Комната была заперта на замок. По словам соседей, он накануне пришел поздно вечером и ушел очень рано утром. Никто, впрочем, его не видал, и потому не удалось установить, ушел ли он с каким-нибудь багажом или без вещей.
Аксенов дал распоряжение взять квартиру под наблюдение, а сам вместе с Ваней поехал в Тарасовку. Никого под фамилией Пашкевич среди постоянно проживающих в этой дачной местности
– Мы застали ее дома за стиркой, - сказал Аксенов.
– Да, живут они очень посредственно, - добавил Ваня.
– В комнате грязь, горшки, какие-то тряпки… Дети одеты кое-как, не умыты. Я бы ни за что не поверил, что пришел в семью этого выхоленного щеголя.
Аксенов продолжал:
– Она удивилась нашему приходу и обеспокоилась, когда узнала, что мы ищем ее мужа. Она, видите ли, думала, что он в командировке, где-то на Алтае. Выяснилось также, что в начале августа Пашкевич недели две жил у них на даче.
– Это когда он после ранения и ожогов лечился на курорте, - не удержался заметить Ваня.
– Во время своего пребывания на даче Пашкевич посылал несколько писем до востребования в Москву, но в какое почтовое отделение и на чье имя - она не могла или не захотела сказать. Перед отъездом Пашкевич оставил им немного денег и сказал, что пришлет еще, но до сих пор ничего не прислал. Я распорядился установить надзор за дачей… Вот и все, - закончил Аксенов.
Ремизов помолчал некоторое время.
– Наша работа на сегодняшний день вовсе не так бесплодна, как вы думаете, товарищи. Мы установили, что диверсанты, или хотя бы один из них, проживают где-то но линии Казанской железной дороги, между Воскресенском и Голутвиным, это во-первых. Во-вторых, Пашкевич посылал в начале августа из Тарасовки кому-то из них, я так полагаю, письма до востребования. Можно предположить, что он и впредь будет посылать их. Если нам удастся установить фамилию адресата…
– И устанавливать не надо, и без того ясно, на чье имя од посылал письма, - сказал инженер.
– Конечно, на имя Званцева.
Все удивленно переглянулись.
– Паспорт-то мой ведь у них, - пояснил Званцев.
– Ваше предположение основательно, - заметил Ремизов, - паспорта в почтовых отделениях не проверяются по справочнику утерянных документов, а по вашему паспорту получать корреспонденцию до востребования им значительно безопаснее.
– Но в какое же почтовое отделение он мог направлять письма?
– спросил Другов.
– Можно было бы предположить, что письма адресовались в почтовые отделения района Воскресенск-Голутвин. Между прочим, почему Константинова утверждает, что письма были московские?
– спросил Ремизов.
– По маркам: она покупала марки для местных писем.
– Отлично. Я дам распоряжение по всем почтовым отделениям Москвы сообщить мне, если появится письмо до востребования на имя Сергея Ильича Званцева. С этого мы и начнем свои розыски. Кроме того, я, конечно, буду наводить справки относительно всех лиц, проживающих в районе Воскресенска и Коломны и подходящих под их приметы. Дело это сложное, и оно займет много времени, но оставить без внимания его нельзя.