Тайна распущенного шарфа
Шрифт:
– Анна, спасибо за интервью, – при выключенной камере Катя превращалась из грозной «пытательницы» в скромную интеллигентную девушку.
– Спасибо вам. И прилетайте в Нью-Йорк даже без камер. Я не шучу.
– Если вы серьезно, то спишемся.
– Я серьезно. Проведу лучшую экскурсию.
Анна отошла от брендволла.
– Вика, ты сняла?
– Да сняла я! Так красиво!
Они были на годовщине журнала «Космополитен». Это обязательное мероприятие из списка Алисии. Уже четверг, время летело стремительно. Каждый день Анна жила в таком ритме, что не хватало времени даже поговорить с подругами
– Слушай, а давай уедем отсюда. Запремся дома и поговорим, – предложила Анна.
– Ты читаешь мои мысли, – тоном заговорщика ответила подруга.
– Я так рада, что по съемкам обо всем договорились, – сказала Вика.
– Да. Это облегчение.
– На первый съемочный день ты сможешь прилететь?
– Буду что-то думать. Самое важное, как по мне, – встреча с режиссером. По-моему, он меня отлично понял. Дальше подготовительный процесс. Сценарий они отправят на утверждение по почте.
– А актеры?
– Вначале пришлют фотографии, потом – видеосъемку игры актеров. Мы договорились выбрать для проб самые сложные куски.
– Правильное решение, – поддержала Вика. – Сразу понятно, тянет или нет.
– А к началу съемок точно прилечу. По графику переводы закончат к июню.
– Прощальную вечеринку будем устраивать? – хитро улыбаясь, спросила подруга.
– А как же без нее? Будем. Только не перед самым отлетом. Хотя бы за пару дней.
Вика рассмеялась. Анна серьезно продолжила:
– Может, нам поехать куда-то на выходные? Точно! Придумала: заночуем в «Старом пруду», а утром – банька. А где Люся?
Вопрос о Люсе адресовался не Вике, он адресовался жизни. Анна не видела ее и даже не списывалась несколько месяцев. Взяла телефон и набрала СМС: «Ты где?».
– Классная идея! – воодушевилась подруга.
– Займусь завтра. В пятницу или в субботу выезжаем.
Вика по просьбе Анны приехала на светский раут на такси, что ускорило транспортировку к дому. Они припарковались и вышли из машины.
– Мне столько всего нужно тебе рассказать!
– Ты встречалась с Матвеем?
Анна в очередной раз убедилась в интуиции подруги.
– Не встречалась. Но он звонит четыре дня подряд. Минимум три раза в день. И прислал несколько сообщений. Мне кажется, еще чуть-чуть – и постучится в дверь.
– Ничего себе, какой решительный! – съерничала Вика и продолжила мысль: – Получается, Аня-маркетолог ему не нужна, а знаменитая на весь мир писательница Анна Богинская – о-о-очень. – Слово «очень» прозвучало в ее обычной манере: Вика растягивала гласные, когда добавляла цинизма к определениям людей и событий. – Сообщения читала?
Анна кивнула. Они зашли в квартиру.
– И что там?
– Хочешь прочитать?
– С удово-о-ольствием!
Сняв
– Тебе коньяк?
– А есть?
– Остался от последних посиделок.
Анна открыла тумбочку, продемонстрировав весь выбор спиртного.
– Ни-че-го себе!
– Так это вы тогда втроем с пакетами пришли!
Вика рассмеялась:
– Учитывая количество новостей, мы тогда посидели очень скромно.
– Согласна.
Откупорила бутылку вина, а Вика накрыла на стол. Протянув подруге телефон, Анна сказала:
– Ты почитай, а я переоденусь.
Хохот Вики слышался даже в гардеробной.
– И что смешного?! – прокричала Анна.
– Гала сказала бы: «Матвейка в своем репертуаре». Мне особенно нравится это: «Ты меня неправильно поняла».
– А мне нравится «Я не договорил». Крючок такой, чтобы мне стало интересно его послушать.
– А это? «В конце концов, я должен за ресторан». Так оставь у консьержки! А больше всего меня добило «Прости…». Кого прости? За что прости? «Сама разберешься!» – возмущалась Вика.
Анна вернулась в гостиную в домашнем костюме:
– Причем «Прости» уже было. Он тогда получил в ответ «Аминь».
– Так отправь еще раз!
– Не хочу.
Подруга удивленно подняла бровь:
– И что собираешься делать?
– Ничего. Отвечать не буду и общаться не собираюсь.
– Почему?
– Безразлично.
На лице собеседницы застыл немой вопрос. Анна вздохнула:
– Мне все равно, что он хочет сказать и что он понял. Полное безразличие.
Подруга внимательно посмотрела:
– Когда это началось?
– Ты знаешь, когда мы встретились в домике, произошел взрыв страсти, а потом все закончилось. И я опять испытала состояние разорванности. Я об этом состоянии забыла, а в сравнении ощутила еще глубже. Вся энергетика Матвея давит.
– Он техники применяет – ты это чувствуешь.
Анна кивнула.
– Он манипулирует, а значит, лжет. И неважно, техники это или нет: манипуляция искренностью тоже существует. Важно, что мне неспокойно. А хорошо – это когда хорошо, – она задумалась, вспомнив свое состояние рядом с ним. – И когда я вышла из домика, весь полет в Нью-Йорк об этом думала. Неужели я согласна прожить в этом разорванном состоянии всю жизнь? В этом угнетенном состоянии, – замолчала на несколько секунд. – Или в борьбе, в безуспешной попытке изменить Матвея. Стояла возле окна в отеле и думала только об одном: не хочу быть с ним, даже если он будет последним мужчиной на планете.
– Для самодостаточного человека одиночества не существует.
Оно превратилось в свободу.
– Правильная мысль. Лучше свобода, чем разорванность, – согласилась Анна.
– Это твоя мысль, – улыбнулась Вика. – А когда он достал кольцо, ты засомневалась?
– Нет.
– А в квартире?
Отрицательно покачала головой:
– Можно было бы остаться из-за страха одиночества. Можно было бы остаться из-за гордыни. Или из-за опасения, что лучше не будет. Понимаю, что большинство женщин осталось бы, а я не смогла.