Тайна распущенного шарфа

Пугачева Татьяна

– Не знаю. Пока не ощутила. Понимание придет, когда переночую в новом доме. Осознание – недели через три.

Она смотрела в окно. Машина двигалась по Гранд-Сентрал-парк – так говорил указатель. Дорога в сторону Манхэттена.

– Надо тебе машину купить, – задумчиво произнес Егор.

– Я? За рулем в этом городе?!! – не сдерживая протеста, воскликнула она.

– Да ладно. Ты отлично водишь. Я убедился в Киеве. Ты же привыкла быть за рулем, – спокойно пояснил он.

– Я никогда не разберусь

в этих развязках, – она указала на одну из них, которую они как раз проезжали.

– Аня, что такое развязка по сравнению с манипуляцией? – пошутил Егор и добавил серьезно: – Уверен, ты справишься.

Ответом стал заливистый смех: они нуждались в разрядке.

– Я бы так не сказала, – задумчиво отметила она.

– Пару раз поезжу с тобой, а дальше то же самое, что водить в Киеве.

Егор слегка сжал ее руку. Его рука осталась той же: сильной и теплой. Анна опять поймала себя на мысли, что его прикосновения не смущают – наоборот, успокаивают.

– Почему ты прилетела?

– К тебе.

– Почему ты согласилась прилететь? – уточнил он.

«И правда: почему?»

– Потому что могу, – тихо ответила она. – И еще у меня такое чувство, как будто я знаю тебя всю жизнь, – Анна впервые озвучила мысль, которая сопровождала ее с момента знакомства с ним.

Однажды, когда мы укротили собственные страхи, наши решения становятся легкими. Они принимаются не по причине, не из-за, не во имя, а потому, что так должно быть. Спокойствие – показатель правильного выбора. Она научилась следовать за ним.

– А у тебя есть такое чувство, Егор?

– У меня другое, – он сжал ее руку крепче. Рукопожатие, которым хотят удержать. – До сих пор не могу поверить, что ты существуешь, – на лице Егора проступила эмоция.

Анна смотрела вопросительно, но он не видел немого вопроса: следил за дорогой.

– Не понимаю.

– Это может показаться тебе странным, – в его тоне звучало сомнение.

– Странность – мое второе я, – она улыбнулась. – Поэтому вряд ли ты сможешь меня удивить.

Он глубоко вздохнул.

– Может, расскажу об этом потом? – Егор спрашивал скорее себя самого. – Хотя какая разница? Я же дал себе слово отвечать честно.

– Говори, – тихо попросила Анна.

– Эта история произошла, когда мамы не стало.

– Ты говорил.

– Да, я помню. Когда ее не стало, она начала приходить ко мне во снах.

– И что здесь такого? Это не странно. Это нормально, – поддержала она.

Егор на секунду поймал ее взгляд и продолжил:

– А через год после ее смерти я познакомился с девушкой. Ее звали Кейт. Катя, – уточнил он. – Мы с другом обедали в ресторане, а она работала там официанткой.

– Сказочно красивая официантка Катя, – уточнила уже Анна.

– Откуда ты знаешь? – он улыбнулся.

– Дедукция. И что

случилось дальше?

Хотя она знала, что дальше: Катя стала его болью. Почему к определенному возрасту каждый наполняется такой болью? И мы еще умудряемся нести ее в новое. Зачем? Анна тихо вздохнула. Но она умела слушать.

– У нас начался роман. Это были чувства и эмоции, которых я никогда не испытывал раньше.

– Адреналиновая псевдолюбовь, – конкретизировала Анна.

Егор кивнул.

– Когда читал «Жить жизнь», тоже это понял. Все точно как с Матвеем, только я в роли Анны, – он улыбнулся. – Снял шикарную квартиру. Обул. Одел. Привел в новый мир.

– Открыл дверь в новый мир, – поправила Анна и подытожила: – Мир богатых и успешных. А она ушла к еще более богатому и успешному.

Он удивленно поднял бровь:

– Это так банально?

– Нет, это не может быть банально: безупречный ты, красивая Катя-Золушка и Нью-Йорк. Но это стандартно.

– Она сказала: «Я мечтаю летать на личном самолете и получать подарки на миллионы. А дети и все, что к ним прилагается, мне неинтересны». Она ушла спустя год к моему другу.

– У друга был самолет? – цинизм Анны оказался неуправляем.

Егор рассмеялся:

– Почти. Он из очень богатой семьи. А кто я? Начинающий издатель. По меркам Нью-Йорка – нищий. До личных самолетов мне было далеко.

– И как Катя? Летает с другом на личном самолете?

– Летает. Но не с другом. От него она тоже ушла. Она живет с мужчиной, который дал ей то, о чем она мечтала.

– Правда, ему шестьдесят, – продолжила Анна.

Егор опять рассмеялся:

– Нет, что ты! Ему почти восемьдесят.

Анна поддержала его заливистым смехом:

– Нью-Йорк! Бойтесь своих желаний.

– Да, – согласился Егор. – В общем, она получила то, к чему стремилась.

Автомобиль подъезжал к знаменитому висячему мосту Трайборо – герою множества открыток и плакатов с видами Нью-Йорка. Но мало кто знает, что не так давно это сооружение переименовали в мост Кеннеди.

– Когда она ушла… – Егор на несколько секунд замолчал, – у меня было такое чувство, как будто сердце вырвали и растоптали.

– Ты страдал.

– Не то слово. Мне казалось, я без нее умру. Похудел на 12 килограмм, не спал сутками, – его передернуло. – Аня, это был ад, из которого мне никак не удавалось вырваться.

Она его понимала: каждое слово было прожито ею. Ломка от адреналиновой псевдолюбви доводит до безумия. Анна вздохнула.

– Но история не об этом, – неожиданно закончил он.

– А о чем? – искренне удивилась она.

– Расскажу чуть позже.

Если это предыстория, значит, он не переносит боль из прошлого в будущее. Анна посмотрела на Егора с восхищением: он отпустил Катю.