Тайна распущенного шарфа
Шрифт:
Анна удивилась: он же обещал взять все с собой.
– Перчаток точно нет. Хлоргексидин подойдет?
Он кивнул. Анна направилась в кабинет за аптечкой, Матвей – в ванную, мыть руки. Через минуту они встретились на том же месте. Матвей сел на диван и жестом попросил подойти.
– Раздевайся, – тихо сказал он.
Анна сняла футболку. Она видела его глаза цвета горького шоколада, она слышала его запах, ее по-прежнему тянуло к нему. Но теперь она смотрела на него другими глазами. Что изменилось? Исчезло доверие. Его уничтожили поступки и глупые оправдания
– У тебя аллергия на пластырь, который я наложил в клинике, – расстроенно сказал он. По лицу Матвея пробежала волна то ли сожаления, то ли чувства вины. – Сейчас обработаю. Хорошо, что я привез пластырь другой фирмы. – Он обрабатывал рану, Анна терпела боль. – Послеоперационный шов не воспалился, все хорошо, – он заклеил рану.
– Ты уедешь? – шепотом спросила Анна.
Он удивленно посмотрел на нее:
– Нет, я планировал остаться…
Анна надела футболку и села на диван. Она не собиралась говорить – она хотела слушать. Матвей смотрел как человек, который видит ее впервые. Заметно, что он расстроен. Он продолжал смотреть своим долгим взглядом.
– Я скотина! – неожиданно выпалил он. Анна молчала. – Как я мог уехать и оставить тебя одну?
Это не вопрос – скорее утверждение, с которым Анна абсолютно согласна.
– Я хочу поговорить с тобой, – как-то потерянно произнес Матвей. – Не возражаешь, если я буду курить?
– Не представляю тебя с сигаретой, – не сдержала она удивления. – Кури.
Анна включила вытяжку. Матвей достал из рюкзака сигареты и подошел к окну. Они стояли на расстоянии метра друг от друга.
– Можно я выключу свет? А то у меня ощущение, что нас все видят. Она кивнула. Матвей выключил свет и открыл окно. Сел на стул, закурил. Анна наблюдала за ним. Его всегда расправленные плечи сейчас были опущены, он казался подавленным. Она никогда не видела его таким. Сегодня не было пафосных цитат. Матвей выглядел потерянным с первой секунды, как зашел в квартиру. Он молча курил. Анна ждала.
– Аня, какие у тебя цели?
Этот вопрос стал полной неожиданностью: она рассчитывала на правдивый монолог.
– Что конкретно тебя интересует?
– Какой ты видишь свою жизнь через десять лет? – уточнил Матвей.
– Я вижу себя счастливой женщиной на берегу океана, со счетом, на котором столько денег, что я могу жить как хочу, – она вздохнула. – Хотя мне все эти заглядывания на десять лет вперед после смерти Стаса кажутся иллюзией. Жизнь, Матвей, может измениться всего за пару минут. И все твои цели тоже.
– А как ты относишься к славе?
– Никак не отношусь. Никогда не стремилась к ней. Я тебе больше скажу: всегда ее избегала. Я хочу водить своих детей в школу без пристального внимания публики. Хотя, если жизнь решит иначе, я приму это, смирюсь. Но я совершенно не против публичности моего мужчины.
Матвей курил, вглядываясь в вечерние огни. В полумраке Анна видела его озабоченное лицо.
–
– Весь мир считает меня нормальной, кроме тебя.
Матвей молчал.
– Твои реакции наводят меня на мысли о безразличии, – прервал он молчание. Анна совершенно не понимала, о чем он. – Я тебя не понимаю. Ведь я же поступил как чудовище, когда оставил тебя одну после операции. Потом еще и не приехал, как обещал!
В его голосе сквозило осуждение: он осуждал себя.
– Меня радует, что ты это понимаешь, – тихо сказала она и, взяв второй стул, села рядом. – Матвей, мы все можем совершать ошибки. Важно делать выводы и впредь поступать иначе. Просто сделай выводы. А что до непонимания… Может, в этом твоя карма: прожить жизнь, разгадывая этот ребус.
– Я все равно не понимаю тебя, – он погасил сигарету.
– Ты – врач, может, у тебя иное отношение к операциям.
– Ты даже оправдание мне придумала. Я поступил как скотина! Почему ты не устроила скандал?
– Потому что я давно уже перестала осуждать людей. Мой мир не делится на «хорошо» и «плохо». Я уважаю выбор человека. Ты решил, что для тебя эта поездка важнее, – я приняла это, хотя мне и было больно. – Она молчала, вспоминая свои три дня после операции. – Кроме того, мы договорились, что у тебя есть две недели, чтобы решить свои вопросы.
Он достал еще одну сигарету и закурил. Анна ждала продолжения.
– Ты никогда не думала, что я манипулирую тобой? – тихо спросил он.
– Думала много раз, – призналась она.
– И? – как всегда протяжно произнес он. Это означало: «Что ты решила?»
– На этот вопрос пока нет ответа. Как я могу в этом убедиться? Спросить у тебя: «Матвей, а ты мной часом не манипулируешь?» – Анна улыбнулась. – Это наивно. Только время покажет.
– Понимаешь, Аня, с тобой несерьезно не получится. С тобой нужно или серьезно, или никак. – Анна улыбнулась про себя: он прав, но его реакция пугала, он выглядел обреченным. – А я, может быть, совсем не такой, каким ты меня знаешь.
– Я ко всему готова, Матвей.
– С тех пор как мы познакомились, в моей жизни появилось столько женщин, и каждая готова на все, лишь бы быть со мной.
– Это нормально. Возле меня тоже много мужчин, готовых на все. Вопрос не в том, на что они готовы, вопрос в том, на что готов ты, готова я, готовы мы.
– А ты не боишься, что у нас не получится? Или я стану знаменитым хирургом и уйду от тебя?
– И Люся так говорит, – не сдержалась Анна.
– Что именно она говорит?
– Что проект, который она хочет тебе предложить, превратит тебя в звезду пластической хирургии. Спрашивала меня, уверена ли я в том, что мне это нужно, предупреждала о возможных последствиях.
– А ты? – заинтересованно спросил он.
– Матвей, я убеждена: чему быть, того не миновать. А насчет того, получится у нас или нет… Я считаю, что если люди хотят, то все возможно. Главное, чтобы был «клей» – чувства.
Она закурила. Матвей посмотрел на нее удивленно, но промолчал. Потом спросил: