Тайна распущенного шарфа
Шрифт:
– Чему? – удивился он.
– Меня раздражали твои опоздания – я посмотрела на себя в зеркало, сделала выводы и отключила это. Ты не звонил мне двадцать раз на день, как Стас, например, – я пересмотрела свое отношение и к этому. Я поняла, что есть люди, для которых работа важнее, чем все остальное. Я приняла тебя таким, какой ты есть. И не собираюсь тебя менять или заставлять быть тем, кем ты быть не хочешь.
Матвей удивленно смотрел на нее.
– Я не верю тебе.
– А зря.
«Как еще я могу ему объяснить это?» – грустно подумала она. Матвей молчал. Он отпустил ее запястье – Анна восприняла это как окончание разговора. Она встала с дивана
Атмосфера напряжения начинала надоедать даже ей. Матвей раздражен с самого утра. Анна никак не могла понять причину. Она же, напротив, пребывала в умиротворенном настроении. Сегодня ночью она второй раз спала рядом с ним – просыпалась, но все-таки спала. «Что его раздражает? Мое поведение?» Она совершенно не понимала его. Сняла с вешалки белое платье. Надевая украшения в спальне, громко спросила:
– Матвей, а ты можешь научить меня кататься на коньках?
– Нет. Я не катаюсь на коньках. Я слишком боюсь упасть.
Его ответ расстроил, но она не подала виду. Анна вышла. Он смерил ее оценивающим взглядом.
– Красивое платье, – Матвей направился за ней в коридор. Она открыла шкаф, чтобы выбрать очки, которые подошли бы к ее образу. – Зачем тебе столько очков?
– Я люблю очки, – задумчиво пояснила она, поглощенная поиском. – Люблю интересные эксклюзивные очки… Вот эти, например. Linda Farrow – бренд, который у нас мало кто знает, хотя существует он с 1970 года.
Анна надела очки, Матвей в этот момент как раз достал из сумки свои.
– То есть мои Ray-Ban, купленные на Пятой авеню, – полный отстой?
Они вышли из квартиры.
– Почему? Тебе очень идет эта модель. Тоже известный бренд, просто другого уровня.
Матвей молчал. Он молчал целое утро. Анна же пыталась остаться в умиротворенном состоянии. Она старалась не включаться в его настроение, интуитивно чувствуя, что это может привести к конфликту. Они проходили мимо консьержки, которая посмотрела оценивающе. Молча подошли к машине. Анна собиралась отвезти фиброаденому на гистологию, поэтому договорились выйти вместе. Она села за руль и завела мотор. Матвей открыл пассажирскую дверь. На сиденье лежал планшет – она забыла его после встречи с Виталиком. Буря началась неожиданно.
– Как так можно! – вскипел он. – Ты понимаешь, что могут стекло разбить?
Она взглянула на него.
– Ничего же не случилось. Забыла – и забыла, – спокойно ответила она.
– Рано или поздно случится! Этот твой инопланетный взгляд на мир! – продолжал причитать Матвей. – Вечно витаешь в облаках, в своем позитивном мышлении!
– Я не витаю в облаках, и не нужно путать мое позитивное мышление с розовыми очками, – спокойно ответила Анна. – Я случайно его оставила, а не из-за уверенности, что все всегда хорошо. Хотя я действительно верю в то, что все, что мне дорого, всегда в полной безопасности, целости и сохранности.
На лице Матвея читалось возмущение.
– Тебя послушать, так все, к чему ты прикасаешься, превращается в золото!
– Ты ищешь повод поссориться?
Матвей замолчал. Анна наблюдала за ним. Он смотрел в окно. Она не могла сейчас разбираться в причинах его поведения. Матвей громко вздохнул и спросил:
– Ань, скажи, ты действительно вот такая?
– Какая?
– Такая! Всегда в хорошем настроении, думающая о хорошем и видящая в людях только хорошее.
Анна кивнула.
– За исключением людей, – уточнила она. – Я принимаю людей такими, какие они есть. Но так было не всегда.
Матвей замолчал. Они проехали квартал.
–
Анна сама неоднократно спрашивала себя от этом. Она знала ответ не только на этот вопрос, но и на многие другие, и они не пугали ее, кто бы ни решил их задать. Она только не могла понять, что заставило Матвея задать его именно в такой форме? Это жестокий удар в самую больную точку. Удар, который наносят, когда хотят причинить максимальную боль, когда хотят видеть мучения. Если бы взглядом можно было убить, то Матвей не успел бы услышать ответ на свой вопрос. Но он не видел ее глаз: на ней очки. Она тоже не видела его глаз, но чувствовала: он наблюдает. Гнев. Она давно не испытывала этого чувства. «Может, остановить машину и выставить его прямо здесь?»
– Матвей, ты ничего не знаешь обо мне, ты ничего не знаешь о Стасе. Не стоит судить о вещах, о которых ты понятия не имеешь, – металлическим голосом сказала она. – Я могу рассказать тебе обо всем, поэтому, если ты хочешь что-то знать, – спроси. Что до меня, то у меня есть ответ не только на твой вопрос, но и на многие другие, заданные себе после его смерти. – Она замолчала и припарковала машину: они уже прибыли в пункт назначения. – А тебе на будущее хочу дать дружескую рекомендацию, – снимая очки, сказала Анна, пристально глядя в его глаза за темными стеклами. – Прежде чем говорить такие вещи, стоит как следует подумать. Потому что реакция человека может быть неожиданной.
– Что ты имеешь в виду?
– Хорошего дня тебе, Матвей.
– Пока, – сказал он и вышел из машины, громко хлопнув дверью. Анна включила поворот и уехала. Она была задета, возмущена, обижена, обескуражена. Слезы застилали глаза. Отъехав километра два, она остановилась. Слеза скатилась по щеке. «За что? Откуда такая жестокость?» – никак не могла понять она. Анна открыла бардачок и достала сигареты.
Понедельник оказался долгим. Она завезла образец в лабораторию, отдав этому два часа времени. После наметилась встреча, отменить которую не удалось. Почти в шесть часов она вошла в квартиру. Матвей не звонил, она – тем более.
У нее не было времени проанализировать ночной разговор и утренний тоже. Он задел ее за живое, обидел, довел до слез.
Его поведение. Анна знала, что люди, испытывая чувство вины, способны унизить другого, чтобы возвысить себя. У Матвея было чувство вины, она увидела его вчера. Поэтому утром, скорее всего, включилась защитная реакция.
Она вспомнила его ответ на свой вопрос и снова ощутила грусть. Вопрос «Можешь ли ты научить меня кататься на коньках?» был проверенным способом понять отношение мужчины. История с коньками началась давно. Ей исполнилось тогда семнадцать лет. Это действительно ее мечта. Сначала она спрашивала, не осознавая, но потом, став старше и проанализировав ответы, поразилась: то, как отвечал мужчина на этот вопрос, определяло их дальнейшие отношения. Когда Анна спросила в первый раз, она услышала: «В нашем городе даже катка нет. Какие коньки? Не выдумывай!» Это стало причиной их разрыва. Она мечтала жить в столице и объехать весь мир, он считал, что это невозможно. Арнис ответил: «Научись сама, Аня». Так и получилось: Анна слишком многое решала в их отношениях сама. Стас сказал: «Я не умею. Будем учиться вместе». Потом изменил ответ: «Я так и не научил тебя кататься на коньках». Так и получилось, как он говорил. Матвей: «Нет. Я боюсь».