Тайна родимых пятен или невероятные приключения Тишки Бедового и его друзей
Шрифт:
– Поучительно, – согласился Григорий Семёнович, а Тишка оживлённо продолжил совещание:
– Предлагаю этот курьёз, навеянный божьей служительницей, взять на заметку и двинуться дальше, собственно сдвинуться с места. Мы с Филей уже засветились, посему для уточнения личности хорька (так окрестили Вакулу- Хлыста) придётся Вам, господин директор, отправиться самому к незабвенной старушенции Степаниде!
– А мы будем страховать… на всякий не предвиденный… –
лукаво моргнул Филька.
Гришка
…На следующее утро, после бессонной ночи, Хлыст уже с опаской приблизился к колодцу. В этот раз сны – ни плохие, ни хорошие – не снились. Зато в голову лезла всякая бредовая дребедень, начиная от больничных палат с кровожадным медперсоналом, который то намеревался его резать, то колоть – и заканчивая волнующими воспоминаниями о сторожевых собаках, так и норовящих хапнуть авторитета за многострадальную ягодицу!
Кряхтя и тихо поругиваясь, бандит кое-как умылся у ржавого умывальника и отправился завтракать. Когда Степанида подала крепко заваренный чай, заодно делясь сплетнями, услышанными с утра от соседки Аглаи, в калитку настойчиво постучали:
– Есть кто в доме? – донёсся натужный крик с улицы.
– Опять кому-то приспичило! – по-волчьи завертел глазами Вакула- Хлыст, напрягшись и покривившись от занывшей задницы.
– Чай в городе живём, с людьми… – успокоила его бабуля и, шепча что-то под нос, направилась во двор.
Хлыст же быстро вылез из-за стола и бегом, насколько позволяли неповоротливые ноги, кинулся в спальню. Торопливо разыскал в сумке кастет, доставшийся ещё от деда-вояки, и заспешил в зал к окну.
“Если опять ко мне, то надо сматываться! Но… попробую, если повезёт, кое-что выведать”, – без всякого конкретного плана действий, скорее интуитивно, решил бандит. С оружием он почувствовал себя увереннее.
Возле калитки поджидал хозяйку долговязый, невзрачный мужчина в некоей форменной одежде. Потом только Хлыст сообразил, что это был костюм вахтёра, причём второсортного ресторана.
Тем временем Степанида уже беседовала с гостем:
– Чем обязана, мил гражданин начальник? – уважительно вопрошала бабуля, рассматривая странный мундир мужчины (всех, кто носил форменную одежду, Степанида принимала за начальников).
Директор фирмы приосанился и важно начал разговор:
– Разрешите представиться: ответственный работник паспортного стола Григорий Семёнович!
– Степанида, я, Онуфриевна… – опасливо ответила старушка.
– Я уполномочен проверить паспортный режим в вашем частном строении: предписано уточнить количество проживающих и прописанных…
Чтобы у хозяйки не возникло лишних сомнений, Григорий предъявил диплом об окончании культпросвет училища. Гербовая книжка произвела должное впечатление,
– Живу я одна, – по дороге рассказывала Степанида. – Племянник вот приехал погостить, Вакула Аркадьевич Бедич. Документы у него в порядке, а как же… – рассуждала хозяйка.
– А отчество… повторите, пожалуйста, – напряг внимание Гришка.
– Аркадьевич…
– А Ардалионович кто? – даже выгнулся в недоумении директор фирмы.
– Есть такой, есть, – возбуждённо затараторила старушка, пытаясь скрыть смущение от того, что и сама путалась с этими Вакулами. – И Вакулой зовут. Да только давно про него не слыхать, и живёт он в областном центре, Облыгорске!
Последнее сообщение как-то сняло с начальника налёт официальности, и его интерес к соблюдению паспортного режима явно спал. Однако доигрывать комедию нужно было до конца. Тем более из открытой двери дома исходил аппетитный запах чая, и Гришка понадеялся, что слегка напуганная старушка угостит на дармовщину официальное государственное лицо. Но, как говорится в мудрых народных поговорках, дармовщина часто больно бьёт по голове, как в мышеловке.
Не успел Гришка всунуть в проём двери свою удлинённую шею с дынеобразной головой как на неё, в районе темечка, обрушилось что-то уж очень тяжёлое! Не ойкнув, только уловив искрение в глазах, начальник бревном повалился на пол…
– Что-то Мыслителя долго нет? Не закрадывается у тебя такая паршивенькая мыслишка? – озабоченно переминал Филька зубами жвачку, найденную в кармане брюк.
– Подозрительно, подозрительно… – нахмурил брови Тихон. – Ждём минут пять, и принимаем меры.
Директор фирмы не появился и через пять, и через десять минут… В бабкином дворе стояла гробовая тишина. Только у соседки недовольно кудахтали куры, да надрывался периодически петух.
– Всё, – решительно поправил пиджак Тишка, – была не была – идём!
Дружки решительно вышли из убежища – густых кустов на стыке двух усадеб, и, помогая друг другу, перемахнули через забор. Крадучись поднялись на крыльцо и, осторожно открыв двери, вошли в дом. То, что увидели, откровенно поразило и даже возмутило…
В зале, на полу, с тряпкой во рту извивался и мычал главный фирмач. Из кладовки, закрытой на крючок, доносились всхлипывания.
– Вот тебе и хорёк! – изрёк Филька, наклонившись к Гришке. – Мог ведь и убить!
– Иди – открой кладовку, а я развяжу Мыслителя, – распорядился Тишка. – А хорёк уже наверняка в лесу.
Вскоре освобождённый от пут и кляпа бледный Гришка оторопело сидел на стуле и, постанывая, робко трогал затылок, а причитающая, заплаканная Степанида растерянно крестилась. Дружки начали выяснение происшедшего.