Тайна серого кардинала, или Как я стала злодейкой
Шрифт:
Когда они вошли в святилище живых камней Ансаллы, Лурдис не почувствовала ни страха, ни трепета. Она знала, что живые камни способны поглотить человека, но сейчас черные стены этого места были для нее просто стенами, а глубокие ниши — просто нишами.
Откатив барона в сторону, Лурдис завязала ему руки сзади веревками, которые приготовила и взяла с собой заранее по указанию Клодии, а потом и ноги в щиколотках, чтобы он не смог встать. Закончив, прислонила его к каменному
Клодия тем временем зажигала факелы. Оценив работу Лурдис, она кивнула:
— Теперь Гвеневер.
Вернувшись в покои барона, женщины точно так же переложили бесчувственное тело рыжей вдовы на покрывало, и точно так же отнесли его в святилище.
Завязав Гвеневер Леду руки и ноги веревками, Лурдис едва успела прислонить ее спиной к алтарю рядом с бароном, как последний прокряхтел и начал просыпаться.
— Перенести их сюда заняло больше времени, чем я думала, — произнесла Клодия; она все еще тяжело дышала. — Действие дурмана закончилось. Но все же мы успели.
Лурдис наблюдала, как Клодия, не отводя взгляда от барона и рыжей вдовы, подошла к ним ближе. Она терпеливо ждала, когда они полностью очнутся от колдовского сна. Пробуждение для них было мучительным. Они стонали, трясли головами, пытались поднять потяжелевшие веки.
Первым пришел в себя барон. Оглядевшись вокруг, он сразу догадался, где находится, и в ужасе задергался, пытаясь встать. А когда понял, что связан, принялся извиваться ужом, словно надеялся, что это поможет ему избавиться от веревок.
— Гвеневер! Гвеневер! — задыхаясь, звал он.
Его рыжая любовница, услышав свое имя, наконец окончательно проснулась. Так же, как и барон, она широко распахнутыми от страха глазами посмотрела по сторонам, обнаружила связывающие ее тело веревки и издала звук, похожий на судорожный плач.
Тут барон наконец заметил Клодию. Уставившись на нее безумным взглядом, заверещал:
— Зачем ты связала нас?! Что ты задумала?
— Она нагалиси, — едва слышно прорвался сквозь его крик шепот Гвеневер.
— Развяжи нас сейчас же! Магистр все узнает — тебе несдобровать! Что ты задумала, дрянь?! Что ты задумала?!
— Она нагалиси! — завопила, перекрикивая барона, Гвеневер.
В первый момент он замолчал — крик привел его в чувство. И только спустя несколько мгновений до барона начал доходить смысл ее слов.
Его подбородок затрясся. Затряслась короткая козлиная бородка.
— Это… — он посмотрел на Клодию, и в глазах его стоял первобытный ужас, а когда он говорил, его голос дрожал: — Ты не сделаешь этого… Ты не можешь!
На последней фразе его голос прозвучал жалко и просительно.
— Нет… —
Клодия моргнула, словно сбрасывая с себя пелену созерцательной невозмутимости.
— Ты и твоя любовница пытались убить меня, барон. — Она приподняла одну бровь и чуть склонила голову набок. — Меня едва не разорвал в клочья волк, которого заманила в замковый парк твоя рыжая зазноба. И ты спрашиваешь меня — почему?
— Нет-нет-нет! — закричал барон.
Он метнул озлобленный взгляд на Гвеневер.
— Это все она! Она захотела избавиться от тебя! Она все придумала! Я был против! Я говорил ей, чтобы она не смела к тебе прикасаться, клянусь! Поступай с ней, как хочешь, это справедливо, но моей вины перед тобой нет!
Гвеневер едва не задохнулась от неожиданности:
— Как ты можешь?! Я ношу твое дитя!
— Раньше надо было думать о ребенке! Я говорил тебе! Говорил тебе, сначала роди, потом…
Он ахнул, затравленно бросив взгляд на Клодию.
Гвеневер в бессильной ярости плюнула в сторону барона:
— Мерзкий старик!
— Ме-мерзкий?! — задохнулся от негодования барон.
— А ты думал, я и впрямь изнемогала от любви к тебе, старый дурак?! — Гвеневер уже не могла себя сдержать, слова срывались с языка сами. — Да какая женщина будет стонать от удовольствия под твоим дряблым телом?! Мне нужен был твой титул, болван!
— Бол… болван?! — голос барона сорвался на фальцет.
Его лицо перекосило.
— Гадина… Змея, которую я пригрел на своей груди!
Он вернулся взглядом к Клодии.
— Ты не можешь меня убить! Я не имею отношения к тому, что затевала против тебя эта змея! Я отговаривал ее и… Я нужен магистру!
Улыбка Клодии заставила его задрожать и вжаться в каменный алтарь.
— Но здесь сейчас я — не магистр. А мне ты не нужен. — Она покачала головой, продолжая улыбаться до странности дружелюбно. — Ты уже представил меня двору, как свою дочь. В чем еще ты можешь быть полезен мне? К слову…
Клодия подошла к алтарю и провела ладонью по его поверхности.
— Ты помнишь, что ты сделал со своей дочерью, барон? Здесь, на этом алтаре. Помнишь?
В ее притворно дружелюбной улыбке проступил яд.
— А я знаю. Я все знаю, барон. Все, что ты делал с ней здесь.
Лурдис смотрела со стороны, как старый барон стал задыхаться. Страх за свою жизнь в его взгляде сменился суеверным ужасом. Она не понимала, о чем говорит Клодия, но, должно быть, это было что-то скверное и низменное, потому что рот Клодии дернулся от отвращения и злости — улыбки как ни бывало.