Тайна Шерлока Холмса
Шрифт:
— Смотрите, если сделать вот так… — Эпплгейт закрепил спичку так, чтобы она упиралась концом в зажигательные головки остальных, и плотно прихватил её краем крышки коробка. — Вот и всё. Теперь ставим коробок на пол, накидываем вокруг бумагу, поджигаем верхнюю спичку — и дело в шляпе. Пока огонь доберётся до остальных спичек, пройдёт не меньше минуты. За это время спокойно можно смыться.
— Как всё гениальное, просто, — кивнул Холмс. — Значит, вот так ты и устроил эти пожары?
— Ну да, а как же
— Скажи, пожалуйста, каким образом тебе удалось провернуть дельце в «Ручках белошвейки» и остаться при этом незамеченным?
— Не могу же я, мистер Холмс, раскрыть вам все свои секреты, — хитро улыбнувшись, ответил Эпплгейт.
— Уж лучше постарайся. Ты же не хочешь, чтобы твоя семья прозябала в нищете?
Улыбка исчезла с лица Эпплгейта, а глазки поджигателя забегали. Он нервно прикусил губу:
— Слышьте, мистер Холмс, сдайте-ка назад. Что мог — я рассказал. Разве я виноват, что никто меня не заметил, а? Я быстренько заскочил и тут же выскочил, вот и всё.
— Ты лжец, Дэмьен, — поднялся Холмс, — причём лжец неумелый. Когда решишь рассказать правду, дай мне знать. Идёмте, Уотсон, мы напрасно теряем время.
Когда мы повернулись, Эпплгейт крикнул нам в спину:
— Ну и оставьте свои денежки при себе! Вот увидите, я здесь и на неделю не задержусь!
Холмс повернулся к Лестрейду, который вышел вслед за нами:
— Он лжёт, инспектор, вот только не понимаю почему. Прежде он совершал преступления из-за денег, устраивал поджоги на заказ. Вы сами сказали, что недавние пожары никак не связаны со страховыми выплатами. Исключение может составлять разве что галантерейный магазин, но хозяин вряд ли стал бы жертвовать жизнью собственной матери ради получения страховки.
— Я-то, мистер Холмс, думал, что вы умеете проигрывать, — разочарованно протянул Лестрейд. — Ну поймите же, вам не под силу изловить всех преступников. Почему вы не хотите признать, что в результате самых обычных оперативно-розыскных мероприятий нам всё-таки удалось задержать злоумышленника? Зачем, по-вашему, Эпплгейт берёт на себя преступления, которых не совершал? Думаете, ему не терпится оказаться на виселице?
— Что ж, Лестрейд, давайте каждый останется при своём мнении. Будем надеяться, что вы правы и поджигатель действительно у вас в руках. До свидания.
— Инспектор привёл достаточно серьёзный аргумент, — заметил я, когда мы уже ехали в кэбе домой. — С чего Эпплгейт стал бы себя оговаривать, когда он знает, что за такие злодеяния ему грозит петля?
— Я соглашусь с вами, Уотсон, это очень странно. Но видите ли, дело в том, что Эпплгейт, являясь поджигателем, никогда не был пироманом. Он устраивал пожары ради денег, а не из-за любви к огню. Я вообще сильно сомневаюсь, что он хотя бы раз остался посмотреть на устроенный им пожар. Кроме того, после
— Значит, план с засадой остаётся в силе?
— Именно так, старина.
На следующий день в восемь утра мы уже сидели в кабинете начальника Паддингтонского вокзала мистера Каннингема — невысокого жилистого мужчины с цепким взглядом и живым умом. Он сразу же понял, сколь важные сведения принёс ему Холмс, и немедленно выказал желание нам помочь.
— Как нам попасть на крышу? — спросил Холмс.
— Проще простого, — ответил Каннингем. — Идёмте за мной, я вам всё покажу.
Мы поднялись по ступенькам на чердак, где располагалась дверь, ведущая к винтовой лестнице. На вершине лестничной площадки имелась ещё одна стальная дверь, которая выходила на крышу. Начальник станции вытащил было внушительных размеров связку ключей, чтобы отпереть замок, как вдруг с изумлением воскликнул:
— Глядите! Дверь взломана!
Холмс наклонился и принялся изучать замок.
— Вы правы, мистер Каннингем. Если не ошибаюсь, здесь поработали фомкой. Что ж, значит, мы на правильном пути.
Холмс распахнул дверь и вышел на залитую светом крышу. Мы с начальником станции двинулись следом. От вида с самой верхотуры захватывало дух. На глаза сразу попалось немало достопримечательностей, а вдали в лучах утреннего солнца поблёскивала Темза. Холмс быстрыми шагами мерил крышу, устремив взгляд себе под ноги, отчего напоминал ищейку, пытающуюся взять след. Подойдя к парапету, великий сыщик уставился на дом, где недавно полыхал последний из пожаров.
— Здесь явно кто-то побывал, — повернулся к нам Холмс. — Я нашёл следы ботинок, а на пыли, покрывающей парапет, есть даже отпечаток ладони.
Окинув взглядом крышу, он двинулся к кирпичным трубам и принялся обходить их одну за другой.
— Эврика! — наконец вскричал он. — Как я и предполагал.
За одной из труб мой друг нашёл кожаную сумку. Когда мы подошли поближе, то обнаружили, что внутри находятся большая выпуклая линза, подзорная труба и стальная фомка.
— Что и требовалось доказать, Уотсон!
— Браво, Холмс! — воскликнул я. — Всё именно так, как вы предполагали!
Холмс сжато объяснил важность наших находок начальнику вокзала.
— Вот хитрый дьявол! — покачал головой мистер Каннингем. — Интересно, где он раздобыл такую линзу?
Холмс взвесил в руке стекляшку и ответил:
— Линза — длиннофокусная. Я бы предположил, что она из телескопа.
— И что же нам теперь делать, старина? — спросил я.
— Ждать, — пожал плечами Холмс. — Вас, мистер Каннингем, это, конечно, не касается — вы человек занятой, и у вас наверняка масса дел. Большое вам спасибо за помощь. Дальше мы с Уотсоном будем действовать самостоятельно.