Тайна Шерлока Холмса
Шрифт:
Лестрейд с издёвкой покачал головой:
— Ну как же можно быть таким неаккуратным, мистер Холмс? Надо себя беречь. А вы и простудились, и связки потянули. Кстати, а куда делись ваши симптомы простуды?
— Слушайте, инспектор, — вздохнул Холмс, — если у вас есть что сказать — говорите. Я устал и мне надо прилечь.
— Поправляйтесь, мистер Холмс, — надел шляпу Лестрейд. — Согласно официальному заключению, Родригес свёл счёты с жизнью. Главное доказательство — предсмертная записка, которую мог написать только он. Надеюсь, ваша рана… то есть, я хотел сказать, ваши связки скоро заживут. До свидания, джентльмены.
Когда за инспектором закрылась дверь, мы с Холмсом переглянулись.
—
— Ну конечно, Уотсон, — мрачно улыбнулся Холмс. — Только что он может сделать? Убийство высокопоставленного дипломата в собственном доме вызовет ничуть не меньший международный скандал, чем обвинение того же дипломата в удушении трёх женщин. Версия с самоубийством — единственная возможность избежать шумихи.
Я согласно кивнул. Прошло совсем немного времени, как в дверь с улицы кто-то позвонил. Минуту спустя миссис Хадсон ввела в гостиную нашего гостя. Им оказался не кто иной, как сам дон Педро Гарсия Манрике.
— Bienvenido [23] , дон Педро, — расплылся в улыбке Холмс и жестом предложил послу присесть.
— Доброе утро, джентльмены. — Дон Педро с чопорным видом опустился на краешек кресла. — Мистер Холмс, вы знаете, что Родригес мёртв?
Мой друг молча кивнул.
— Так вы с ним побеседовали? — спросил дон Педро.
— Да, — ответил Холмс.
— Пытался ли он отрицать свою причастность к преступлениям?
23
Добро пожаловать (исп.).
— Вначале — да. А потом он не только признался в убийствах, но даже стал чваниться ими. Даже когда я сказал, что он осиротил маленькую девочку, дочку последней жертвы, он не выказал ни малейших признаков раскаяния.
Посол внимательно слушал Холмса, будто бы пытаясь понять, правду тот говорит или нет.
— Вы спросили Хосе об ордене?
— Да, но он сказал, что его куда-то дели слуги.
— Вы ему поверили?
— Нет.
— А между тем он говорил правду.
— Что вы сказали?! — Мой друг вскочил и сморщился от боли.
— Успокойтесь, мистер Холмс, — откинулся в кресле дон Педро. — Орден взял я.
Холмс, прищурившись, посмотрел на посла и сел.
— Не могли бы вы рассказать всё с самого начала? — попросил он.
— Дело в том, мистер Холмс, что Родригес начал убивать не в Лондоне, — с тяжёлым вздохом промолвил дон Педро. — В прошлом году по Мадриду прокатилась волна преступлений — злодей приканчивал проституток с помощью удавки. После того как капитан получил назначение в Англию, убийства в Мадриде прекратились, но начались здесь. Я должен был во всём убедиться наверняка. Я следил за Родригесом. Следил в ту ночь, когда была убита мисс Бэнкс. Увы, я не смог его остановить, но я видел, как Хосе покидал место преступления. Потом из дома выбежала мисс Райт. Я проскользнул в комнату и увидел, что натворил мой заместитель. Меня так потрясло увиденное, что я растерялся и не мог решить, как поступить. — Дон Педро снова глубоко вздохнул. — Я люблю свою страну, мистер Холмс, как и вы любите Британию. Мне была невыносима мысль о том, что испанские ордена носит тварь, на чьей совести, возможно, не одна человеческая жизнь. До того как установить за Родригесом слежку, я похитил его ордена. Я решил, пусть они лучше полежат у меня, пока я не выясню всю правду, ну а Хосе подумал, что их куда-то дел один из слуг. Чтобы навести полицию на след, я решил подбросить на место преступления орден за военные заслуги. Впрочем, я знал, что, даже при самом неблагоприятном для Родригеса стечении обстоятельств,
— Но что вам мешало просто сказать, что Родригес — убийца? — спросил Холмс.
— Я не мог публично обвинить своего коллегу. Это стало бы нарушением испанского дипломатического протокола. Всё должно было выглядеть так, словно полицейские органы Англии сами вышли на преступника.
Холмс смерил посла изучающим взглядом:
— Я наставил ошибок в предсмертной записке?
— Там имелось несколько огрехов, — признал дон Педро, — но дело не в них. Чтобы полиция поверила в подлинность подобного послания, оно должно было выглядеть более личным и более пространным. Эту задачу я взял на себя. А вот то, что написали вы, — посол протянул листок Холмсу.
Мой друг кинул взгляд на бумагу, скомкал её и швырнул в огонь.
— Должен признаться, — продолжил дон Педро, — подпись Хосе я подделал не очень удачно, но я рассчитывал на то, что инспектор Лестрейд всё равно обратится ко мне с просьбой подтвердить её подлинность. Так оно и случилось.
— Снимаю перед вами шляпу, дон Педро, — покачал головой Холмс. — Вы без преувеличения выдающийся человек. Я себя чувствую марионеткой, которой управлял опытный кукловод.
— Lo siento, простите, — развёл руками посол. — У меня не было другого выхода. — Внимательно посмотрев на моего друга, он добавил: — Это я снимаю перед вами шляпу, мистер Холмс. Помимо прочих ваших талантов, о которых мне уже доводилось слышать, как оказалось, вы ещё и великолепно фехтуете. Вам удалось одолеть моего заместителя! Впрочем, насколько я понимаю, бой не прошёл для вас бесследно.
Холмс осторожно коснулся раны:
— Вам не о чем беспокоиться, господин посол. Стараниями доктора Уотсона я скоро поправлюсь.
— Я подаю в отставку. — Дон Педро медленно встал. — Я слишком истосковался по испанскому солнцу. Поеду домой греть старые кости. — Он протянул Холмсу визитную карточку: — Если найдёте свободное время, я буду рад получить от вас весточку. Хоть на английском, хоть на кастельяно.
Холмс улыбнулся и крепко пожал руку посла.
— Я извлёк для себя важный урок из нашего знакомства, дон Педро.
Пожилой джентльмен чуть склонил голову и промолвил:
— Vaya con Dios [24] , джентльмены.
24
Ступайте с Богом (исп.).
— Каков актёр, Холмс! — восхищённо произнёс я, когда посол ушёл. — Помните его реакцию, когда вы сказали ему, что Родригес — убийца? Я нисколько не сомневался, что дон Педро потрясён до глубины души, а на самом деле он уже знал всю правду.
— Вы правы, Уотсон, — кивнул Холмс, — однако, вы, думаю, согласитесь, что между дипломатией и актёрской игрой много общего.
На следующий день нас навестила Молли Райт.
— Душитель мёртв, — сообщил ей Холмс. — Быть может, вы читали в газетах об испанском дипломате, который покончил с собой. Так вот, это было не самоубийство.