Тайна "Сиракузского кодекса"
Шрифт:
— Катрин один покупает.
— Что?!
— Я не должен был говорить. Но, по-моему, она собирается подарить его тебе.
— Она не посмеет сделать мне такую гадость!
— Я так и подумал, что тебе нужно время подготовиться.
Мисси просматривала толпу и здоровалась с каждым третьим, а я между тем скользил глазами по двадцати четырем пунктам пояснений, висящих рядом с баром.
…Погибшие механизмы как синекдоха технологии на выброс/ артефакты удобств среднего класса в век, лишенный уюта/ запашок фреона с оттенком
— Сэр?
Молодая женщина в смокинге выжидательно смотрела на меня из-за стойки.
— Эти ньюйоркцы воображают, что из нас на Западе проще простого сделать мартышек, — сказал я.
Она перевела взгляд дальше.
— Следующий, пожалуйста.
— Два вина, — поспешно сказал я. — Одно белое, одно красное.
— У нас есть шардонне, шабли, каберне, мерло, пино, цинфандель…
Я покачал головой:
— Одно белое, одно красное.
Она налила сразу двумя руками.
— Следующий, пожалуйста.
Я пронес пластиковые стаканчики сквозь толпу к Мисси, которая сказала:
— Он здесь.
— Джектор?
— Вон тот, который разговаривает с блондинкой.
Джектор щеголял бритой головой, жилетом в черную с золотом полоску, честерфилдом, бордовым шарфом, сверкающими черными туфлями и тростью из черного дерева. Разговор выглядел оживленным.
— Идем.
Переходя от группы к группе, стоявшим в большинстве спинами к шедеврам, Мисси начала странный прерывистый вальс посетителя галереи. Писк узнавших ее, воздушные поцелуи, рукопожатия и нервный смех. Шум стоял ужасающий. А потом между нами и нашей целью втиснулась кучка парода, включавшая совладелицу галереи Оливию Слоан, художника Додд-Гампсона и еще полдюжины каких-то неизвестных. Мисс Слоан несла в руках картонку с ценами и рулон с наклейками в виде красных точек.
Маленькая компания задержалась, чтобы обозреть побитый холодильник, украшенный пластиковыми лекалами разных размеров, наклеенных толстыми слоями и закрашенных хромовым желтым с кляксами тусклого черного.
— Этот называется «Ледяная Диана», — проговорила мисс Слоан.
— Хм, — произнесла женщина, стоящая рядом с ней.
— Неужели вам не нравится? Если бы Генри уже не продал мне другой, я бы сама его взяла для своего дома.
— А других похожих нет? — спросила женщина, нащупав путь к спасению.
— О нет, ни одного, — снисходительно сказала мисс Слоан; она прижала свои конторские принадлежности к груди и осматривала творение с нескрываемым удовольствием. — Все работы Генри уникальны. Дело в том, что у него рождается множество идей, и если вы присмотритесь, то сможете проследить хронологию данного мотива в развитии его работ.
— О! — разочарованно вздохнула посетительница.
Она,
Художник стоял рядом, глядя несколько свысока, заложив одну руку в задний карман оригинальных джинсов высокой брюнетки, стоявшей рядом с ним. На губах у обоих играла улыбка, напоминающая удовлетворенность соитием и свойственная насытившимся на время кокаинистам.
— Оно… Он подписан? — спросила потенциальная покупательница.
Мисс Слоан широко улыбнулась. В пинг-понге вопросов и ответов каждый торговец произведениями искусства держит ответ на такой вопрос под рукой.
— Мистер Додд-Гампсон предпочитает познакомиться с владельцем, прежде чем подписать работу. Точно зная, к кому уходит вещь, и, желательно, ознакомившись с тем, как она будет расположена, он может оставить индивидуальную подпись.
Додд-Гампсон, растянув губы поверх стиснутых зубов, бессмысленно кивнул.
— О, — сказала будущая покупательница, — может быть, мы сможем дать чек… но что, если покупатель — не окончательный владелец? Я хочу сказать, если вещь покупается в подарок или… как пожертвование. Да…
Мисси отвернулась от этой сценки, но наша добыча уже скрылась.
— Черт, — сказала она. — Пойдем дальше.
Она врезалась в толпу, расплескав пару стаканов и вежливо, но твердо расталкивая народ.
— Вот он.
Она остановилась так резко, что я налетел на нее.
— Ох, милый, — сказала она, прижимаясь ко мне, — ты такой нетерпеливый.
— Это я-то нетерпеливый?
Она взяла меня за руку и потянула вперед.
— Мэнни, вот человек, с которым ты просто обязан познакомиться.
Джектор перевел на нас взгляд и широко улыбнулся. Мисси, хоть и не была двадцатилетней блондинкой, которую он зажал в угол между собой и простреленным «кельвинатором», все еще оставалась очень привлекательной.
— А с вами мы где встречались, юная леди? В сумасшедшем доме?
Он великодушно улыбался.
— О, прекрати, Мэнни. Это Дэнни Кестрел, он делает рамы для звезд.
Ей не пришлось вкладывать мою руку в его, но она была на это готова. Джектор не сделал попытки согнать с лица скуку, сменившую улыбку, когда наши руки соединились. Я был для него бесполезен, так к чему тратить нейроны.
Мисси разглядывала блондинку.
— Я Марисса Джеймс.
— Тауна, — представилась девушка, взяв протянутую Мисси руку с еле заметным облегчением. — Тауна Спеллинг.
— Ваш дед на телевидении? — спросила Мисси.
Молодая женщина вспыхнула.
— О нет. Эта другая ветвь семьи. Мой папа разводит коз.
Она взглянула на меня и рассмеялась.
Я рассмеялся вместе с ней.
Мисси и Джектор остались серьезными.
— На самом деле, — сказал Джектор, — мисс Спеллинг изучает искусство здесь по соседству.
— Академия Искусства? — заключил я.
Улыбка Тауны погасла.
— Вы даже не видели моих работ.