Тайна "Сиракузского кодекса"
Шрифт:
Его ароматный смешок наполнил воздух между нами болотным газом.
Я шагнул к ним.
— Оставь резец так, чтоб мы его видели, — посоветовал Торговец Машинами.
Когда-то я попробовал бы взять этих парней и без резца. И для меня бы не играло роли, гожусь ли я для такого дела.
А теперь я потратил несколько секунд на раздумье, и тем дал Экстази время выхватить изящный маленький воронено-черный пистолет калибра 7.65. Его шестигранный ствол был не больше ручки стамески в моих руках.
—
Я положил стамеску рядом с рамой.
— Может, вас мучила совесть?
Торговец Машинами нашел это забавным.
Зазвонил телефон.
Я посмотрел на них.
Они посмотрели на меня.
Прозвонив четыре раза, он замолчал.
— Это, должно быть, звонила моя мать, — сказал я, — теперь она забеспокоится.
— Ей следовало подумать, прежде чем тебя заводить, — протянул парень с пистолетом.
— Прежде чем мы выйдем, — сказал Торговец Машинами, — ты ничего не хочешь нам показать?
— А что именно вас, ребята, интересует?
Я показал разложенные вокруг материалы.
— Алюминий? Твердые породы древесины? Валик для окраски покойных бандитов в серый цвет?
Малорослый закрыл глаза и повертел головой на позвоночном столбе — его шее явно пришлось плохо, отчетливо было слышно, как лопнул сосудик, и он поморщился.
— Ты знаешь, что нам надо, — сказал Торговец Машинами. — Прикинь сам.
Он показал свою зажигалку.
— Захвати товар с собой, раз уж все равно едем. Сэкономишь нам поездку. И, кто знает, — он грустно улыбнулся, — может, даже вернешься домой к ужину.
— Конечно, — сказал я. — Кстати, который час?
Торговец Машинами мгновенно перевел взгляд прямо на часы над столом у меня за спиной. И где я был, пока они осваивались в помещении?
— Шесть пятнадцать, — сказал он и перевел взгляд на меня. — А в какое время мамочка зовет к столу?
— Ну, — я пожал плечами, — часов в семь?
Он поднял бровь.
— Придется ей тебя подождать, я тебе скажу.
XIV
Машина у них была, «хамви», военный автомобиль, ставший популярным в Америке из-за войны с Ираком. Даже по американским меркам «хамви» — это широкий, длинный, низкий и приземистый, пуленепробиваемый, неудобный, дорогостоящий, смехотворный и нелепый боров.
— Эй, — сказал я. — Он же бросится в глаза первому встречному.
— Залезай, — сказал Экстази.
— Нет, в самом деле! На нас все будут глазеть.
Я махнул рукой на кучку туристов, обозревавших нас с Дальней стороны Фолсом-стрит.
— Давайте уж лучше угоним троллейбус.
Экстази пихнул меня в ребра дулом своего припрятанного пистолетика. С той стороны улицы это, вероятно, выглядело
Мы, знаете ли, кино снимаем.
Но если парочка развозчиков страдала склонностью к зрелищности, то меня интересовал их шеф, так что все вели себя спокойно. Я забрался на заднее сиденье вместе с Экстази, а между нами и водительским креслом протянулось десять ярдов открытой местности. Этот участок прерии был замусорен до невозможности — газеты, пенопластовые стаканчики, китайские вырезные картинки, CD в коробках и без, фланелевая рубаха, пара полосатых боксерских трусов, страницы, вырванные из порнографических журналов…
В этом хламе выделялись пустая обойма для 50-калиберного пулемета, телефон, панель CD-плейера и жидкокристаллические экраны. Вделанные в спинку каждого сиденья — в один из них, как видно, кто-то врезался головой. Кожаная обивка имела цвет отравленной гусеницы, странный зеленый оттенок, а устойчивый запах сигарет, кофе, подгнивших фруктов заставлял вспомнить о слабом желудке.
Едва тронувшись с места, Торговец Машинами набрал по встроенному телефону какой-то номер. Голос ответившего был слышен нам всем, а я уже слышал его раньше, без четверти пять, но теперь на заднем плане не слышалось шума бара. Торговец сообщил ему, что мы едем, и отключился.
Экстази закурил сигарету.
— Эй, — напомнил я, — а мне предложить?
Когда он взглянул на меня, я изобразил устаревший жест мира.
— В иных частях света это значит «…тебя», — заметил Экстази.
— Но ведь мы с тобой — братья во пороке, разве не так?
Он показал мне тот же знак.
— Заткнись.
— Брось, давай покурим. Я свои оставил на верстаке.
Он вытряхнул ментоловую «Кул» и зажег ее для меня. На вкус она была вроде мочки уха шлюхи. Я тридцать лет не курил, но ведь и рабочего конца пистолета я не видал столько же. Должно быть, некоторые вещи в жизни приходится делать дважды.
Торговец правил на восток, и правильно делал, потому что Фолсом-стрит — улица с односторонним движением. А вот мешка мне на голову никто не натянул. Поскольку в Сан-Франциско человек, возвышающийся на заднем сидении «хамви» с мешком на голове, не слишком бросается в глаза, отсутствие этой меры предосторожности означало, что никто не пытается скрыть от меня маршрут.
Возможно, это давало повод для озабоченности.
На Эмбаркадеро Торговец свернул направо и выехал на Третью улицу. Смотрите и дивитесь — разводной мост был разведен! Он пристроился к последней в очереди машине и встал. На две машины впереди нас ждал проезда полицейский автомобиль.