Тайна Солнечной принцессы - 4
Шрифт:
Ребенок перестал визжать, только скулил, я отвернулась, чтобы не видеть всего этого ужаса и наткнулась глазами на клетку, в которой сидела какая-то женщина. Человеческая женщина. Она безучастно смотрела прямо перед собой и раскачивалась. Над ней, похоже, тоже экспериментировали.
Я испугалась, когда дверь в это страшное место, похожее на лабораторию отворилась, и внутрь вошел…
— Саргон Агеэра, — в ужасе выдохнула я. Молодой, живой, тот самый с портрета, а рядом с ним тоже был мальчик-полукровка, но другой, чистенький,
Меня выдернули из воспоминания раньше, чем я сумела понять, что происходит. Только потом я поняла, что находясь во власти чужого кошмара, неосознанно тянула Триаса назад, к границе ловушки. И когда стало можно, ректор и другие учителя просто вытянули нас обоих.
Оставалась Сэм. Я предполагала, что увижу в ее кошмарах того урода, что причинил ей боль в детстве, но к своему глубочайшему удивлению, я увидела в них себя.
— Ты чудовище, — говорила я, с какой-то брезгливостью и неприязнью смотря на нее. — Неужели ты так меня ненавидела, что пошла на такое?
— Прости, прости я… — испуганно и отчаянно шептала Самира, но я не желала слушать.
— Все узнают. Я расскажу им, что ты сделала. Они все отвернутся от тебя. Родители выкинут тебя на улицу, туда, где тебе самое место, «прилипала».
— Я не хотела, я старалась все изменить, прошу, поверь мне.
— Лгунья. Воровка и лгунья. Ты украла у меня семью, ты сорвала с моей руки браслет, ты втерлась ко мне в доверие и хотела быть моей сестрой, но не сказала, что наняла целый клан тарнасских наемников, чтобы те убили меня. Ты чудовище, ты не достойна ничьей любви. Я всем расскажу, кто ты такая, и какая ты лицемерка.
— Нет, Клем, нет. Пожалуйста, — кинулась ко мне Самира и вдруг сделала что-то… что-то такое со мной, что я упала, захрипела, забилась в судорогах и спустя мгновение затихла. Мне понадобилась минута, чтобы осознать со всей очевидностью, что Самира только что убила меня, не настоящую, а ту из сна, но от этого почему-то совсем не становилось легче.
Она всхлипнула, опустилась на колени, обняла мою голову и начала раскачиваться, как та безумная женщина из предыдущего видения, продолжая шептать: — прости меня, прости, я не хотела, прости меня…
У меня не осталось слов. Никаких. Вообще. Шок был такой, словно меня кто-то заморозил. Я вытянула ее, держала ее ладони в руках и таращилась так, словно видела впервые в жизни. В душе был такой раздрай. Словно меня вывернули наизнанку, а потом вернули обратно, но не правильно. В голове все смешалось, я вообще с трудом могла сказать, кто я и что я. Меня куда-то отвели, заставили что-то выпить, уложили в кровать, что-то спрашивали и почему-то заплакали. А, нет, это я плакала и все никак не могла остановиться. А после меня вырубило без сновидений, без всех этих мыслей в голове и без боли. Только добрая, уютная тьма и тишина. Хорошо. Наконец-то все это закончилось.
В
Я расплакалась уже не от страха и боли, а от радости, облегчения и счастья. У нее получилось. Она спасла его, мой цветочек, мой замечательный цветочек.
Родитель проснулся, услышав мои лихорадочные всхлипывания, в первую секунду испугался, но быстро разобрался, в чем дело. Улыбнулся, потянулся к цветочку и вложил мне в руки.
— Как же мало тебе надо для счастья. Как ты, солнышко?
Солнышко. Приятно, но как же все они любят придумывать мне всякие прозвища. Что Эвен, что ректор, теперь вот родитель.
— Теперь хорошо, — жизнерадостно ответила я. Ведь мой цветочек со мной, я жива, почти здорова, разве что…
— Ловушка страхов?
— Мне показалось, это будет интересно, — смущенно призналась я. Это и было бы интересно, если бы не глупая случайность и одна неуклюжая полукровка. И чего ее к границе понесло? Ведь видела же черту, а все равно заступила, словно нарочно.
— Похоже, занимаясь спасением других, ты несколько позабыла о себе, — мягко пожурил меня родитель. Очень правильно пожурил. Я опять сглупила, не учла случайностей, и вот что из этого вышло. Ужас вышел, вообще-то.
— Я видела их страхи, — призналась я.
— Понимаю. Прошлое Триаса довольно мрачно.
— Это не то слово, чтобы описать, что я видела.
— Если хочешь, расскажи. Станет легче.
— Не знаю, станет ли? Тот мальчик, это ведь был он? Триас? Что они с ним делали?
— Экспериментировали. Они искали способ забирать дар у полукровок и передавать его дэйвам.
— И нашли?
— Надеюсь, что нет. Но они покалечили много невинных душ.
— Там была женщина. В клетке. Совсем седая, и глаза безумные, синие. Она напевала что-то. Колыбельную. Мне кажется, это была она — Ровенна Элиран.
— Скорее всего, так и есть.
— Почему она сидела в клетке? Она ведь не была полукровкой.
— Возможно, это было наказание.
— За что?
— За то, что она не отдала им тебя. Единственный хороший поступок, что она совершила.
— Я была им нужна? Почему? — нет, я догадывалась, почему, и он все мои догадки подтвердил.
— Из-за моего проклятия. Помнишь, я рассказывал тебе о нем.
— О том, что ни одна женщина не могла от тебя родить.
— Я это знал, поэтому поил твою маму особым зельем, чтобы она никогда не забеременела. Оно действовало год, ровно настолько мы с твоей мамой расстались.