Тайна Спящей Охотницы
Шрифт:
Через несколько шагов вышла остановка. Кит услышал шуршащий звук… а потом гулкий стук в железную дверь. Воображение сразу доставило картинку: какие-то бедняги пытаются дать о себе знать под завалами, которые устроил он, Кит.
И Кит напрягся…
– Тут осталась одна закрытая дверь, - послышался не особо испуганный голосок Анны. – Надо необходимо попытаться обойти.
Кит понял, что настала его звёздная минута в кромешной тьме.
– Погоди, я посмотрю, - сказал он, хотя посмотреть ни на что было невозможно,
Он осторожно двинулся вперед. Рука Анны не отпускала его руку. Они поравнялись, и Кит коснулся плечом ее плеча… и снова весь затрепетал. А еще он почувствовал запах какого-то приятного парфюма… И только сейчас осознал, что этот аромат наполнял, расправлял его застывшие легкие несколько минут назад… и на губах у него тот самый вкус, который и создавал с этим ароматом неповторимое прекрасное единство – вкус спелой черешни, которую он так любил в детстве…
Кит, затаив дыхание и облившись жаром, прошел дальше, как бы мимо Анны… и осторожным, можно даже сказать, галантным движением пальцев попросил ее освободить хоть на время его руку.
Она отпустила… можно даже сказать, покорно.
На ощупь переступая через обломки, Кит продвинулся вперед, вытянул руку и уперся в холодную дверь. Кит подумал, что это – уцелевшая дверь в тоннеле, который вел из секретного бункера к линии метро… Оставалось надеяться на левую руку, которая уже отошла-ожила, хотя ее еще немного покалывало.
Из глубин подсознания всплывала подсказка, что сомневаться нельзя ни на секунду – раз надо выпендриться перед девчонкой, значит, все получится классно … Главное, не переборщить с усилием и не обрушить себе и ей на голову весь центр Берлина с рейхстагом и штурмующей его Красной Армией.
– Ань, ты это… только не удивляйся ничему, - даже как-то робко попросил Кит.
– Я не буду, - удивительно наивно и доверчиво пообещала подземно-берлинская девчонка. – Честное слово!
– У меня тут… ну, типа, сварочного аппарата прямо в руке… - придумал Кит дурацкое, но самое понятное разоблачение будущего фокуса. – Я тебе потом объясню… когда выберемся. – И добавил, придумав не менее дурацкую технику безопасности: - Ты сейчас отвернись на всякий случай. Чтобы искра в глаз не попала…
– Я отвернусь… - откликнулась девчонка и тут же доложилась: - Я уже отвернулась.
Киту пришла в голову правильная идея: чтобы смягчить удар, надо просто положить руку на поверхность двери – тогда невольно будешь беречь руку и пошлешь импульс не в полную силу.
Сказано – сделано. Кит положил на дверь ладонь, потом подогрел в себе страх того, что они, если ничего не получится, так и останутся под землей, как на затонувшей подлодке. Страх помог четко выйти на цель и в нужную меру разозлиться на это поганое препятствие, преградившее путь на волю…
Даже никаких искорок не разбежалось
Впереди стали заметны какие-то проблески света, наметились какие-то линии. Кит догадался: этот проход действительно выводил под прямым углом в тоннель метро, откуда доносился далекий, беспорядочно пульсирующий гул.
– Готово, - гордо сказал Кит. – Пошли.
Он обрел уверенность в том, что сам теперь может командовать и сам сможет вывести их на свет Божий… а там видно будет, что делать дальше. В буквальном смысле слова.
Он протянул назад правую руку и… что?.. И да, именно с опаской глянул через плечо. Разглядеть девчонку было еще невозможно, он различил во тьме только ее фигурку – не тощую и не полную, ростом как будто точь-в-точь в Кита.
Удивительно, но девчонка без слов повиновалась и протянула ему руку… Вообще-то, они могли идти по этому тоннелю плечом к плечу, рука об руку – ширина прохода позволяла, - но Киту сейчас хотелось именно вести ее… чтобы были квиты.
Метров через двадцать вышли к путям метро.
Свету стало больше – горели лампы в тоннеле, и слева вдали был заметен небольшой, величиной с Луну на ночном небе, просвет. Судя по всему, путь по прямой вел к станции. Гул тоже слышался более явственно, внушительно и уже немного устрашающе.
– Наверно, поезд, - предположил Кит, впервые не подумав от сознания хорошо исполненного дела и своего минутного превосходства. – Переждём?..
– Поезда не ходят, - ответила девчонка. – Это звук войны.
Кит понял, что облажался… Тут бы и посмотреть ему в глаза Анне. Она стояла совсем близко – едва ли не положив ему подбородок на плечо… и снова дурманя ароматом черешни… Но Кит, понятное дело, не решился. Посмотрел куда-то вниз – и различил только по-настоящему разбитую коленку и край клетчатой, плиссированной юбки над нею… И вдруг опять ни с того, ни с сего ему стало жутко хорошо – до того умилила его и вселила доверие к жизни эта разбитая девчоночья коленка.
– Не больно? – спросил он.
– Сейчас уже не больно, - опять-таки до обидного спокойно, без всякого придыхания и без всякого кокетства ответила-доложила она. – Нет ничего опасного для здоровья. Кровь подсохла. Коленный сустав не поврежден.
«Немецкий педантизм… фиглишь!» - списал Кит.
– Может, к станции будем пробиваться, - нарочно крутовато-грубовато предложил он.
– Нет, не к станции, - твердо отказала подземно-берлинская Анечка. – Здесь есть еще один боковой тоннель. Он ведет в безопасное место. – Она произнесла какое-то немецкое слово с окончанием «штрассе», то есть назвала улицу.
– Там нас заберут.