Тайна Спящей Охотницы
Шрифт:
Она стояла прямо перед ним, еще позволяя ему решать, кто она – вселенская угроза или надежда. Человек или киборг, одно из мультяшных 3D-созданий, о которых с таким опасением говорил тогда папаня, - созданий, способных, запрограммированных вызывать у зрителя самые душещипательные чувства, чудовищное умиление и симпатию. Но, если здесь, «в этом квадрате» идет не мультяшка, а крутой слэшер-шутер… да еще в реальности… тогда… Так человек она или нет?!
Нейронные сети не способны были это определить, взять такую высоту познания. Откатывались с этой высоты миллиардные дивизии нейрончиков-крокозябр
Одно было неоспоримо. Кем бы она ни была – бездушным киборгом или человеком – она вытащила его с того света… воскресила… реанимировала. И он уже просто не способен уничтожить ее, даже если сейчас ошибётся самым роковым образом.
И разве может быть у киборга такое живительное, благоухающее черешнями дыхание… такие живительные пальцы… такие губы, ё-моё!
Что же там папаня говорил об искусстве различения духов? Соберись и оцени себя, в каком ты состоянии. Если душа сжимается с опаской и хотя бы чуть-чуть холодеет, пусть даже любопытен ей пришелец – тогда перед тобой недобрый дух… а если человек, то совсем нехороший. Если пришелец даже очень привлекателен, но от него, от его присутствия кайфуешь, как бы не совсем трезвый… в легком приятном подпитии – беги от него сломя голову, не ошибешься! А вот если просто на сердце возникает легкая, невесомая радость и теплота без всякого кайфа и возбуждения, толкающего на подвиги и безрассудства, если просто дышится тебе легко - и без опаски, и без хищного напора твоей внутренней силы, - если просто хочется тихонько взять этого пришельца за теплые пальцы…
– Я… - выговорил Кит, еще ничего не решив.
– Научить тебя танцевать танго? – вдруг не к месту, поразительно наивно спросила Спящая… Пробужденная Охотница. – Только не сейчас, конечно…
– Я… - выговорил Кит…
…но ничего не успел ответить. Наружи так грохнуло, что в просторном, пустом помещении без окон, в котором Кит решал вопросы жизни и смерти, повалилась внутрь часть стены, повалили клубы пыли. Кит присел от испуга. У него заложило уши.
– Беги за мной! – крикнула Анна и не полетела, как Железный Человек, а побежала вполне по-девчоночьи в сторону темного проема в противоположной, еще целой стене.
Они выскочили под Солнце, ослепившее Кита до боли. Здесь был внутренний двор среди высоких домов. Щурясь от света, Кит помчался за Анной дальше – в арку-подворотню.
У решетчатых внешних ворот арки Анна жестом остановила Кита. Они выглянули на улицу. Справа оглушительно грохотало. С той же стороны по улице бежало несколько немецких солдат в касках. Сразу было видно, что они не атакуют, а сваливают с оглядкой, иногда останавливаясь поочередно и отстреливаясь из автоматов.
– Тебе необходимо молчать! – выдохнула Анна прямо в ухо Киту черешневый приказ. – Ты контужен и ничего не слышишь. Показываешь пальцем на уши… Говорю только я!
Кит всё понял и кивнул.
– Нам нужно на ту улицу! – предупредила Анна и показала наискось, через перекресток, в сторону более широкой улицы. – Я скажу, когда это будет возможно…
Совсем рядом, за углом, грохнуло так, что со всех домов посыпались стекла и струйки пыли. Немцы сжались, замерли на миг,
Анна что-то крикнула им в ответ и потянула Кита за рукав чуть глубже в арку.
– Успеть бы… - с тоской, занывшей в груди, проговорил Кит, легко вообразив, от какой грозной, отчаянной и уже непобедимой силы, от волны какого цунами чешут по улицам эти жалкие остатки Вермахта.
– Я тоже об этом так думаю, - спокойненько ответила Анна. – Готов?
– Ага… Всегда готов, - бессознательно, уже не слыша себя, как настоящий контуженный, кивнул Кит.
– Forwerts! Вперед! – на двух языках скомандовала Охотница.
И они помчались из арки прямо к перекрестку, а потом – сразу наискось.
Уже на подходе-подбеге к перекрестку Кит услышал в воздухе нарастающее шипение… В миллионную долю секунды сигнальной ракетой взлетел в его памяти ответ на вопрос из какой-то телевикторины: «Если снаряд в полёте не свистит, а шипит, что это значит?» Правильный ответ – «Смерть!» Помощь зала уже не потребуется… не успеет…
Кит, не помня себя, вцепился в девчонку, повалил ее на мостовую и накрыл собой.
Оглушительно ухнула, батутом вспучилась земля, подбросив в воздух обоих, и тут же два сильных, злобных удара отбросили Кита в сторону…
Странно… Кит не почувствовал никакой боли… просто пихнули его злобно, но не остервенело, в бок какие-то здоровенные, невидимые кулаки…
Но уже поднимали его с земли сильные руки.
– Ты?! – выдохнул он.
– Бежим! Бежим! – кричала Анна.
У Кита дрожали колени и будто растекались вниз, прямо в проклятые, белые кроссовки. Он беспомощно огляделся, снова не веря, что жив… И увидел здоровенную, дымящую воронку метрах в пятнадцати… А на другом конце улицы – метрах в ста пятидесяти – наш танк, легко узнаваемую во всех временах и пространствах тэ-тридцатьчетвёрку, и жавшихся к нему наших солдат. Они там что-то кричали им с Анной и махали, вернее как бы отмахивались от них руками: живо прячься, мелюзга немецкая, не с тобой воюем!
– Не могу… - признался Кит. – Заклинило…
И тут произошло то, чего Кит потом сознательно не стыдился. Анна снова крепко обняла, обхватила его, оторвалась от земли с вертикальным взлетом и понеслась низенько над улицей в эдаком примитивном, но невероятном танго.
«Они никогда не поверят…» - даже успел пожалеть Кит наших атакующих солдат прежде, чем Анна влетела с ним прямо в разбитую витрину часовой мастерской на той самой, нужной им улице.
– Спасибо, - сказал Кит… и присел пару раз, проверяя дееспособность ног.
– Не за что, - не преминула вежливо ответить Анна и стала перебираться через завалы и развалы наружу.
Разбитые ходики-часики с остановившимся на них вразнобой временем представляли собой весьма символичное зрелище.
Кит двинулся вслед за Анной, тоже выглянул из расчищенной взрывом от всех времен и эпох витрины.
На этой, куда более широкой улице, тоже виднелось вдали русское наступление – тоже более широкое и мощное. Два советских танка, пехота…
– Ну… Что дальше-то? – с опаской поинтересовался Кит.