Тайна старого пирата
Шрифт:
Не поддаваться панике и не думать о том, что не имеет логического объяснения. Нужно отвлечься. Посмотрим на ситуацию позитивно. Впервые за все время проживание в этом доме Я нахожусь в нем одна. А значит, могу покопаться в вещах прежней хозяйки без посторонних глаз. С чего начать? Я с надеждой посмотрела на старый письменный стол, стоявший в общей комнате. Может, там мне удастся найти какие-нибудь подсказки?
Стол основательно потрудился на своем веку. Его ободранные дверцы и кривые ящички, заскрипели, как артрозные суставы, но не сопротивлялись моим попыткам их открыть. Внутри царил такой же порядок, как и на кухне. Стоило только немного приоткрыть любой из ящичков, как из него тут же начинали вываливаться старые бумаги, тетради и другой хлам, который до того чудом
Голова уже начинала болеть, половина ящичков аккуратно просмотрена, а никаких посланий будущим поколениям мной найдено не было. Нужно будет попросить Татьяну Дмитриевну постараться вспомнить имя ученицы Клеопатры Ильиничны. Возможно, девочка знала что-нибудь о «парижских тайнах» моей благодетельницы. Я сладко потянулась и попыталась задвинуть нижний ящичек на его законное место. Но он вдруг закапризничал и не пожелал двигаться с места. Никакие силовые действия с моей стороны результата не принесли. Наконец, я вытянула ящик из ячейки и заглянула внутрь. Внизу, скромно прижавшись к задней стенке стола, лежала толстая старая тетрадь. Сердце у меня почему-то застучало. Неужели это то, что мне нужно? Спустя несколько мгновений, я уже торопливо листала желтые странички, исписанные нетвердым стариковским почерком. Yes! Записи, вопросы, какие-то адреса. Кажется, это ключи к моим загадкам! Я вздохнула и открыла первую страничку.
«Корабль «Америка» – 70-пушечный флагман первого флота США Спущен на воду в августе 1783 года. Построен под руководством старшего морского офицера Пола Джонса. После признания Англией независимости США флот был распущен, а корабль «Америка» уже в сентябре того же года подарен дружественной Франции.» Далее стояли знаки вопроса.
Я задумалась. Без сомнения Клеопатра Ильинична где-то нашла этот рисунок, а не унаследовала его как семейную реликвию. Иначе все эти данные для нее не были бы новыми. Как и где она нашла его? Скорее всего, рисунок хранился в доме, в котором она прожила всю свою жизнь. Странно. Может, она нашла рисунок в подвале? Татьяна Дмитриевна говорила, что Клеопатра Ильинична раньше не часто наведывалась туда. Связано ли это с тем загадочным ключом, который был при ней в день ее смерти?
А что дальше?
«Спросить у Манечки, не сможет ли она отослать письмо?» – это уже пометка на полях.
Кому письмо? Я постаралась представить себе ход мыслей Клеопатры Ильиничной. Вот каким-то образом в руки мне попался чертеж, который, как указывают эксперты, имеет вполне значимую историческую ценность. Обычный человек, для которого никакой ценности в этом рисунке нет, постарался бы его продать. Это первый вариант. Кому этот чертеж интересен? Музеям? Возможно. И скорее всего музеям США или Франции. Исходя из этих умозаключений, некая Манечка должна была отослать письма-запросы именно туда. А почему Клеопатра Ильинична не послала письма самостоятельно?
Второй вариант. Клеопатра Ильинична не совсем обычный современный человек. Мое воображение рисовало мне неисправимую идеалистку. Ей должно было быть нестерпимым владение чужой вещью. Следовательно, ее волновали другие вопросы. Во-первых, кому принадлежал рисунок и, во-вторых, как он попал в ее дом. Куда должна послать письма Манечка в этом случае? Ответы можно было бы с легкостью получить от самой Манечки. Но кто это, и где ее искать?
Я снова уткнулась в стариковские каракули, однако углубиться в вожделенное чтение мне не пришлось. Резкий оглушительный звук, похожий на гудок старинного автомобильного клаксона, заставил меня подскочить. Так я впервые услышала, как звонит в моем новом старом доме входной звонок, и поторопилась открыть дверь.
– Здравствуйте, – передо мной стоял нотариус. Его усталое лицо было бесстрастным. – Я пришел узнать, не решили ли Вы еще продавать ваш дом.
Я была настолько потрясена
– У меня есть прекрасный покупатель. Вы обязательно должны обдумать это предложение. Никто не даст Вам больше за Вашу развалину. Но он требует оформить сделку срочно.
– Вы настолько заинтересованы, что пришли ко мне вместо того, чтобы просто позвонить по телефону?
– Не скрою. Он обещал мне неплохие проценты.
– Но я не думала продавать дом!
– Я знаю. Поэтому и не советовал ему приходить к Вам лично. И не прошу Вас дать мне ответ немедленно. Подумайте.
И он начал описывать мне радужные перспективы моей жизни в новой замечательной квартире, которую я приобрету на деньги, вырученные за старую развалину без удобств. Сумма была внушительной, мой собеседник – логичен и очень убедителен. Но зачем за такую неадекватную сумму покупать мою «развалину без удобств»? Это имело бы смысл только в том случае, если бы под моим домом был обнаружен нефтеносный шельф. Другие причины приобретать дом в голову не приходили. А значит, все было не так просто. И мой дом хранил еще много загадок, которые просто требовали моего внимания.
Я пообещала нотариусу подумать. Это был единственный способ быстро от него избавиться, но как только дверь за ним захлопнулась, твердо решила: если я буду продавать этот дом, то только тогда, когда сама этого захочу. А пока у меня такого желания не было.
– Мы еще нужны друг другу, правда мой милый дом? – спросила я куда-то в глубину комнаты. И оттуда что-то утвердительно скрипнуло в ответ.
Убежавший труп и внезапно объявившийся претендент на дом настолько озадачили меня, что позднее возвращение Яшки прошло почти незамеченным. Меня хватило только на один вопрос, который гвоздем сидел в моей голове в данный момент.
– Слушай, Яшка, а ты знал Маню, ученицу Клеопатры Ильиничны?
Яшка почему-то позеленел, отрицательно затряс головой и исчез за дверью своей комнаты. Удивляться Яшкиному поведению у меня уже сил не хватило. Я просто кивнула в ответ и тоже поплелась спать. Голова была тяжелой, в висках пульсировала боль. Я улеглась на свое скрипучее ложе, положила под подушку толстую тетрадь в твердом переплете и закрыла глаза в надежде хотя бы пол ночи поспать без пиратских сновидений. Утром все станет на свои места.
И все-таки, труп существовал или это всего лишь глюк?
Кажется, наконец, судьба улыбнулась ему. После того, как он захватил своей небольшой эскадрой два английских фрегата и подарил их королю Франции, к нему, наконец, перестали относиться свысока. Он был принят при дворе и сам король лично возвел его во французское дворянство. Подарок короля – золотая шпага с надписью «Победителю моря – Людовик ХVI» – приятно холодила бедро, и, в довершение его триумфа во время вечернего спектакля в опере на голову простого корсара был возложен золотой лавровый венок. Он закрыл глаза, вспоминая томные взгляды красавиц-фрейлин королевы, когда он рассказывал о своей полной приключений жизни пирата. Эти кокетки умели кружить голову: утонченной беседой, умело подчеркнутыми прелестями, изящными манерами. Не то, что пуританки на его родине, в вечно темных одеждах и глуповатых старушечьих чепчиках, с постными лицами и ханжескими разговорами о пользе честного труда и благочестии. Он сладко потянулся, вспоминая горячие ночи в предместье Парижа. Можно было бы продолжать такую жизнь еще долго, но проблема состояла в том, что ему не хватает чего-то, возможно, ощущения риска и ликования победы. Он с удивлением понял, что именно это пьянящее чувство опасности и было его основной страстью. А вовсе не почести, не чувство удовлетворенной мести… Что ж, нужно будет над этим подумать, но не сейчас. Сейчас его ждет женщина. Не куртизанка, не дешевая продажная женщина, к обществу которых он привык в своей бродяжнической жизни, а настоящая аристократка. Отношения с ней похожи на хороший морской бой. Тот же риск, тот же вызов и то же счастье победы. И пока ее любовь улыбается ему, он повременит с отъездом…