Тайна тевтонского замка
Шрифт:
— Я не оспариваю смелость юного князя и храбрость смоленских полков и уважительно склоняю голову, отдавая дань мужеству павшим и оставшимся в живых. — Ягайло едва заметно поклонился в сторону Лугвения. — Русские полки всегда отличались мужеством и стойкостью, в них не приходится сомневаться. А вот твой манёвр продолжает вызывать у меня сомнения — готовясь к битве, мы не обсуждали подобного поворота событий. Для польских военачальников это было весьма неожиданно.
— На том и строился расчёт, — ответил Витовт. — К тому же, — он наклонился к Ягайло и зашептал, — всегда есть опасения, что хитрая задумка может
— Ты обвиняешь моих людей в предательстве? — в ярости вскричал Ягайло.
— Боже сохрани! Я просто хотел, чтобы о манёвре никому не было известно, — ответил Витовт, а потом рассмеялся: — Не понимаю, о чём мы спорим? Мы сокрушили Тевтонский орден! Победа одержана, и слава о ней разнесётся по всему миру!
— Да, одержана! Но какой ценой! — Ягайло горько усмехнулся. — Войско крестоносцев разгромлено, но и наши потери огромны.
— За ценную победу всегда приходится платить дорого, — глубокомысленно изрёк Витовт.
Тем временем к Ягайло подскакал один из его военачальников.
— Что делать с пленными и ранеными тевтонцами, мой король? — спросил он.
— Много ли их?
— Сотни раненых и тысячи захваченных в плен!
— Раненым облегчить страдание и… добить их, — спокойно изрёк Ягайло. — В такой жаре — это высшее милосердие, которое мы окажем побеждённым.
— А куда прикажешь гнать пленников?
— Пленников? — Король нахмурился. — Тех самых воинственных рыцарей, бросивших нам с Витовтом вызов? Это сейчас они утомлены битвой и сломлены духом из-за поражения и гибели руководства. Но стоит им только прийти в себя, сплотиться вокруг кого-то из оставшихся в живых командоров и раздобыть оружие, как мы получим в тылу озлобленное, дисциплинированное войско, жаждущее мщения! Не будем совершать фатальных ошибок. Всех пленных предать мечу! Надеюсь, Великий князь Литовский поддержит моё решение?
Ягайло вопросительно взглянул на Витовта. Тот в задумчивости разглаживал усы рукой в железной перчатке. Среди пленников он успел заметить много знатных рыцарей, неоднократно бывавших с посольством при дворе Великого князя и, как ему доносили соглядатаи, в весьма пренебрежительном тоне отзывавшихся о матери самого Витовта, до замужества бывшей языческой жрицей.
— Ты, как всегда, мудр, — наконец проговорил Великий князь. — Другого они не заслуживают.
— Постойте! — Князь Лугвений Ольгердович в волнении тронул за плечо польского короля. — Вы собираетесь убить пленных? Разве это по-христиански?
— Юный князь храбр и умел в бою, но пока мало смыслит в политике и долгосрочных стратегических планах, — с улыбкой заметил Ягайло. — Не убить, а лишь свершить возмездие. Они получат то, что заслужили.
Король отдал короткий приказ, и началось жестокое, неоправданное по своей сути массовое уничтожение обезоруженных пленников. Мечи поляков и литовцев яростно обрушились на головы тевтонских рыцарей, не ожидавших подобного исхода. Одни из них тщетно взывали о пощаде, другие гордо расправляли плечи, третьи в молитвенном предсмертном экстазе распевали религиозные гимны, готовясь принять смерть. Это отвратительное побоище вызвало недоумение и у Джелал ад-Дина.
— Как? — вскричал он. — Два победителя христианина — король и Великий князь — разделываются с пленными воинами-христианами?
— Нам не братья воинствующие религиозные фанатики, — сухо ответил Ягайло. — По их вине тысячи польских и литовских семей будут оплакивать своих погибших.
— Видимо, король весьма зол на орден, раз не гнушается сам вершить правосудие. Пока мы двигались к этому сражению по землям Прусии, всё было несколько иначе, — усмехнулся Джелал ад-Дин. — Впереди скакали мои отряды, состоящие из людей иной веры. Всем известно, как татары умеют наводить ужас, врываясь в города и селения, громя христианские церкви, насилуя женщин и убивая мужчин.
— Мне жаль, что пришлось прибегнуть к такой тактике. — Ягайло скорбно поджал губы. — Но иначе поступить было нельзя. Я рассчитывал, что бесчинства язычников и иноверцев вызовут гнев Великого Магистра и заставят его действовать необдуманно. В итоге так и вышло.
— Понимаю. Ты правильно рассудил тогда. Но я не согласен с тобой сейчас. — Молодой хан с сожалением посмотрел на расправу. — Я не сторонник милосердия, но вот упущенная выгода болью вгрызается в моё сердце. Насколько мне известно, среди рыцарей много членов знатных, богатых семей. Думаю, они не поскупились бы щедро заплатить за жизнь своих родственников.
— Действительно, может, не стоит столь усердствовать в уничтожении поверженного противника? — встрял в разговор Витовт. — Всех, занимающих какую-либо высокую должность в ордене, надлежит сохранить для выкупа, как и рыцарей знатного происхождения. А с остальными можно не церемониться.
— Хорошо, — согласился Ягайло после некоторых раздумий и отдал новый приказ.
Побоище на время сортировки пленников было приостановлено, а Великий Литовский князь, Джелал ад-Дин, князь Мстиславский и несколько сопровождающих их высокородных участников военного похода отправились вслед за королём Польши, приняв его приглашение на ужин.
Перед самым закатом к королевской ставке были доставлены тела высшего руководства Ордена. Великий Магистр, Великий Маршал, Великий Командор и казначей — все приняли участие в этой битве и полегли на поле боя. В этих истерзанных человеческих останках, затоптанных копытами коней в грязь в пылу сражения, сложно было узнать некогда гордых правителей Тевтонского ордена.
После обыска тел одним из военачальников польскому королю были с поклоном переданы три ключа от сокровищницы ордена, снятые с Магистра, Командора и казначея, согласно уставу никогда не расстававшимися с ними.
— Что ж, — проговорил Ягайло, принимая ключи. — Известно, что крестоносцы собрали в крепости Мариенбург огромные богатства, накопленные во время военных походов. Много ценностей и реликвий было вывезено из Святой Земли. Теперь они перейдут в достойные руки.
— Для этого нужно ещё взять эту неприступную крепость, — заметил Витовт.
— Они сами отдадут её нам! — воскликнул Ягайло. — От войска почти ничего не осталось, а жалкая кучка защитников, лишившаяся руководства, безропотно откроет ворота в обмен на свои жизни. Я велю сегодня же погрузить тела Магистра, Командора, Маршала и казначея на повозку и отправить для захоронения в Мариенбург. Это повергнет защитников крепости в смятение и растерянность, и они не станут оказывать нам сопротивления.