Тайна тевтонского замка
Шрифт:
— Договорились! — просиял Готтлиб, став на мгновение похожим на озорного мальчишку. — Как быстро мы сможем добраться до Мальборка? Признаюсь честно, мне не терпится побывать в самом сердце ордена. Увидеть, каков замок сейчас, вдохнуть воздух, пропитанный пылью веков и отголосками былой славы. В моём времени только началась его реконструкция после длительного разрушения.
— Если будем нормально ехать, с кратковременным отдыхом, и не задержимся на пограничных пунктах пропуска, то через сутки можем оказаться на месте. А пограничных переходов у нас в избытке, — Маша покачала головой, изучая карту. — Навигатор почему-то настаивает,
— А какие?
— Меч и золотые монеты. Если даже у пограничников не вызовет вопросов соответствие твоей физиономии лицу на фотографии, то с этими предметами нечего даже думать пересечь границу. Нас повяжут, как контрабандистов.
— Что же делать? — огорчился Готтлиб. — Рыцарь без меча…
— Ах, оставь эту благородную философию! Она не поможет на границе. От меча и монет придётся избавиться.
— Выбросить? — растерянно спросил Готтлиб.
— Зачем? Монеты мы легко конвертируем в современные деньги. Жаль, что у нас совсем нет времени, чтобы продать их подороже нумизматам и антикварам. Но ничего! Думаю, скупщики золота из ломбарда дадут хорошую цену. А вот меч придётся спрятать. Только где? — Маша задумалась. — Моя квартира — это ненадёжно, в вокзальную камеру хранения нельзя — там на входе рамки, банковская ячейка тоже не годится. Кажется, есть только одно место, где твоя ценность точно не пропадёт.
* * *
— Ну, Трошкина, знаешь ли! — шеф побагровел от негодования. — У нас тут что? Оружейная палата или склад боеприпасов?
— Воронцова, Геннадий Викторович, Воронцова. Очень легко запомнить, — мягко проговорила Маша. — При чём здесь склад боеприпасов? Я же не прошу вас принять ящик гранат или патронов. Всего лишь красивый и совершенно безобидный меч. Я ни на секунду не забыла, что у нас солидная рекламная компания с безупречной репутацией и… добрым, великодушным шефом, столько лет относившимся ко мне, сироте, с заботой и вниманием.
— Ну уж, ты это… не перебарщивай с лестью, — шеф довольно фыркнул, начиная остывать.
— Да-да, Геннадий Викторович! К кому, как не к вам, я могу обратиться с такой просьбой? Пусть полежит несколько деньков, пока мы с Гот… Кириллом уедем из Москвы. Места ж немного займёт. — Она кивнула на высокий металлический сейф за спиной шефа.
— При чём тут место? А вдруг этой железякой кого-то убили? Или проверка неожиданно нагрянет? Вот ты очень хорошо своего Кирилла знаешь? — прошептал Геннадий Викторович, склонившись к Маше и кивая на мешочек с дукатами, который она показывала ему, советуясь о стоимости. — Деньги из драгметалла в ломбард собираешься сдавать. А откуда у него столько золотых монет?
— Ой, ну разве сейчас можно кого-то удивить жалкой горсткой монет? — воскликнула Маша. — Вы как будто новости не смотрите! У людей находят сотни золотых часов, десятки килограммов банковских слитков, стеллажи из пачек банкнот под стенами! А тут — смешно сказать!
— Да? — Геннадий Викторович окинул критичным взглядом гордый отчеканенный профиль, потом перевернул монету. — Смотри-ка, и орёл двуглавый, совсем как у нас. Ладно, — вздохнул он, пряча меч в сейф, — пусть полежит до твоего возвращения.
— Спасибо вам огромное! — Маша встала и направилась к выходу из кабинета. — Я ещё спросить хотела. — Она обернулась, взявшись за ручку двери. — Вы же не станете возражать, если я задержусь денька на два-три? Я так и думала! — весело произнесла Маша, не дожидаясь ответа, и вышла из кабинета.
Готтлиб мило беседовал с Леной возле машины на стоянке. Молодая женщина была ошеломлена, когда Маша заявилась в офис среди бела дня без предупреждения.
— Ты чего приехала? Почему не позвонила? А что это торчит из сумки? Ты одна? — забросала Лена подругу вопросами.
— Телефон разрядился, — соврала Маша, не желая признаваться, что сменила номер. — Я на минутку к шефу. Кирилл в машине.
— Э, нет! — Лена встала, загородив проход. — Не пропущу, пока не познакомишь с мужем. Машка! Не вредничай! Я столько ждала. Хочу увидеть этого счастливца вживую.
— Хорошо, пойдём.
Маша вернулась на парковку и подвела Лену к удивлённому Готтлибу.
— Вот, Кирилл, это моя лучшая подруга Лена, — представила она Лену, — а это Кирилл Воронцов — мой супруг.
— Очень приятно, — сияющая Лена протянула Готтлибу руку для пожатия, а он бережно взял её, перевернул тыльной стороной ладони вверх и легко коснулся губами.
— Рад знакомству. Это такая честь для меня, — проговорил Готтлиб. — Маша столько о вас рассказывала.
— Ох, как неожиданно и приятно! — Лена выглядела смущённой. — Прямо как настоящий рыцарь!
— Ладно, я побежала к шефу. Вы тут побеседуйте пока. — Маша обняла Готтлиба и звучно чмокнула его в щёку. — Не сболтни лишнего, — тихо прошептала она.
И вот теперь Лена стояла, скрестив руки на груди, полуоткрыв рот и вперив в рассказывающего Готтлиба немигающий взгляд, в котором застыли слёзы умиления.
— Ну что, наговорились? — спросила Маша, прерывая Готтлиба. — Всё в порядке, можем ехать.
— Ох, Машка, — вздохнула Лена и вдруг со всхлипом крепко обняла подругу. — До чего же ты счастливая! Такая любовь! Такая любовь! Как в сказке! Как я рада за вас, родные мои! Поздравляю!
— Хорошо, спасибо! — Маша растерянно взглянула на Готтлиба, с невозмутимым видом наблюдавшего за трогательной сценой. — Лен, мы поедем, ладно? Я позвоню потом, сама.
Маша высвободилась из объятий и села за руль. Готтлиб галантно поклонился Лене и поцеловал ей ручку на прощание.
— Что ты ей наговорил, пока меня не было? — поинтересовалась Маша, выруливая со стоянки.
— Рассказал правду, — ответил рыцарь.
— Про любовь, как в сказке? У нас с тобой? — уточнила Маша. — Где же там правда?
Готтлиб долго молчал, глядя в боковое стекло, а потом ответил:
— Правда в том, что мужчина из девятнадцатого века и женщина из двадцать первого едут за тысячу четыреста километров, чтобы предотвратить деятельность диверсантов из века двадцатого. Со стороны выглядит, как сказка, а на самом деле — чистая правда.