Тайна тевтонского замка
Шрифт:
— С тобой всё в порядке? Может, давай я сяду за руль?
— Не надо, Готтлиб, всё хорошо. Это нервное напряжение последних дней. Скоро пройдёт.
Несколько часов до очередной границы они проехали, лишь перебрасываясь отдельными фразами. Каждый был погружён в свои мысли, не слишком весёлые. Как и предсказывал Александр, они быстро прошли пограничный контроль, снова оказались на российской территории и продолжили свой путь по Калиниградской области. Дорога по-прежнему была великолепной. Готтлиб сменил Машу за рулём и уверенно вёл автомобиль мимо населённых пунктов.
Чем дальше они удалялись от
— У меня такое впечатление, что мы приближаемся к Кёнигсбергу, — наконец проговорил он.
— Всё правильно, — улыбнулась Маша. — Калининград раньше назывался Кёнигсбергом.
— Ты хочешь сказать, что город, основанный одним из Великих Магистров Тевтонского ордена, принявший звание столицы после захвата Мариенбурга, теперь принадлежит русским? — удивился рыцарь.
— А ты не знал? — рассмеялась Маша. — Сразу после той страшной войны, которую вам показывал брат Иоганн, целая немецкая провинция со столицей отошла по международному соглашению Советскому Союзу. Было такое государство, больше других пострадавшее в войне и ставшее победителем гитлеровской Германии, заплатив огромную цену человеческими жизнями, разрушенными городами и сожжёнными деревнями. Ведь ты видел тот ад? — Готтлиб согласно кивнул. — А в конце прошлого столетия Советский Союз распался, и Россия стала правопреемницей большинства его территорий, в том числе и Калининградской области.
— Тевтонцы выстроили здесь много замков, — заметил рыцарь. — Если бы не пророчество брата Иоганна, я бы с удовольствием побродил по ним, чтобы прикоснуться к крепостным стенам, столько веков служивших защитой крестоносцам.
— Мне жаль тебя разочаровывать. — Маша листала в смартфоне страницы, открывшиеся по запросу «тевтонские замки в Калининградской области». — Только от былого величия тевтонцев здесь мало что осталось. Практически все замки превращены в руины или находятся в жутком запустении. Не понимаю, — вздохнула она, — почему не отреставрировать их для посещения туристов? Ведь это же ценные исторические памятники. Столько десятилетий, начиная с послевоенных лет, их методично разрушали вместо того, чтобы заняться восстановлением. Вот в соседней Польше по кирпичику реставрировали Мариенбург. И это здорово!
— Хоть я и рыцарь Тевтонского ордена и мне дорого его наследие, но с тобой не согласен, — неожиданно жёстко ответил Готтлиб. — Я бы тоже не стал восстанавливать следы былого могущества тех, кто принёс на мою землю ад войны. Я бы стёр их замки и крепости до основания, оставив лишь груды развалин как напоминание, что на силу захватчиков найдётся другая сила, более могучая и не ведающая страха — защитников своей земли. Не знаю, какие резоны двигали поляками, но я видел ту войну, — продолжил он тихим голосом, — и не осуждаю людей, решивших не восстанавливать немецкие замки. Поверь, Маша, мне больно узнать об этом, но у каждого народа есть свои святыни, требующие реконструкции и возрождения. У России долгая, насыщенная история. Все ли русские храмы и памятники архитектуры восстановлены, чтобы заниматься чужими?
— Нет, конечно. Хотя очень многим зданиям возвращён первоначальный вид. Всё равно я считаю, что к памятникам архитектуры нужно относиться бережно.
— Твоё мнение может не совпадать с мнением
— Ты, безусловно, прав, — вздохнула Маша. — Давай оставим эту тему и проедем Калининградскую область, просто любуясь пейзажами. Задерживаться здесь нам всё равно нельзя — Александр прислал сообщение, что подъезжает к Мариенбургу.
— Тебе не кажется странным его поведение? — спросил Готтлиб.
— Что-то есть, — Маша пожала плечами. — Хотя он по жизни немного эксцентричный мужчина. Творческая личность, одним словом. Но именно он нашёл информацию о Людвиге фон Мирбахе и его внуке и прислал фотографии троих диверсантов из прошлого. С этим придётся считаться.
— Я не против его присутствия на экскурсии по замку и помощи в поисках ключей. Лишь бы он не заглядывался на мою жену и не пытался оказывать ей знаки внимания, выходящие за рамки приличия, — придав лицу суровое выражение, сообщил Готтлиб. — Иначе мне придётся вызвать его на дуэль.
Маша прыснула со смеху:
— Какая дуэль, Готтлиб? Это совсем не по-современному! Теперь мужчины поступают иначе.
— Как?
— Ну, в особо возмутительных случаях бьют обидчика по морде.
— Бьют по морде? — пробормотал Готтлиб, нахмурив лоб. — Не совсем понятное мне выражение. Это значит по лицу?
— Да.
— А чем?
— Кулаком.
— Так просто? — удивился Готтлиб. — Не стреляются из пистолетов? Не сражаются на мечах и шпагах? А лупят друг друга кулаками, как люди низкого происхождения?
— Именно так! — Маша не скрывала веселья. — Кстати, а почему ты явился спасать меня только с мечом? В девятнадцатом веке есть же огнестрельное оружие.
— Есть, — кивнул Готтлиб. — Но только меч является символом рыцарства. А нажимать на курок особого умения не требуется. Поединок — вот главный метод выяснения отношений.
— Да уж, — вздохнула Маша, — с тобой не соскучишься.
Она сменила Готтлиба при подъезде к Калининграду, миновала город, не въезжая в него, и направила автомобиль в сторону Польши вдоль Калининградского залива.
— Смешно получается, — заметила Маша. — Один и тот же залив имеет два названия. С российской стороны он Калининградский, а с польской — Вислинский.
— Главное, что самому заливу это абсолютно безразлично, — улыбнулся Готтлиб. — Мне кажется, настало время связаться с твоим немецким другом, так как мы приближаемся к очередной границе.
— Странно, — Маша несколько раз прослушала длинные гудки вызова, но Александр не отвечал. — Не удивлюсь, если он отсыпается в какой-нибудь гостинице после дороги. Ладно, захочет — свяжется.
Но Александр не спал. Он встречал их с большим букетом алых роз сразу за польским пограничным пунктом.
— Саша! — воскликнула Маша, увидев знакомую фигуру перед капотом ярко-жёлтого «Опеля». — Ты что здесь делаешь? Мы же договорились встретиться возле замка.
— Во-первых, здравствуйте! Во-вторых, мы вообще ни о чём не договаривались, просто я бесцеремонно навязался вам в попутчики, а в-третьих — от всей души поздравляю! — Он вручил Маше букет, чмокнул её в щёку и повернулся к Готтлибу. — Александр Рютте — друг Марии.