Тайна трех подруг

Королева Лариса Анатольевна

— Мы, родные сестры Светлана и Евгения, разыскиваем друзей юности и знакомых нашей мамы, Смирновой Татьяны Александровны, — быстро и звонко затараторила школьница, причем в руке у нее как по мановению волшебной палочки, невесть откуда извлеченная, возникла фотография матери. — Совсем недавно наша мама трагически погибла, у нас с сестрой не осталось больше родственников, и мы надеемся, что откликнутся мамины друзья. Татьяна Смирнова — воспитанница магаданского детского дома, в молодости она жила в городах Сочи и Тольятти. Наш адрес есть в редакции программы. Спасибо!

Пришедшая в себя девушка-журналист милостиво кивнула и ловко перекинула микрофон пожилой женщине, разыскивающей пропавшего сына. А

Смирновы еще долго стояли в толпе, выслушивая печальные истории кубанцев, потерявших близких и родных, пока съемка не закончилась и Светке не удалось вручить ведущей программы листочек со своим домашним адресом и телефоном, слезно умоляя при этом непременно вставить в программу ее обращение. Потому как у них в Екатеринбурге съемки программы «Жди меня» не проводятся, по крайней мере, она ничего об этом не слышала, а очень хочется найти родных, особенно папу, которого они никогда не видели.

Женька не была уверена в том, что из этой затеи выйдет что-нибудь хорошее, и отругала сестру за самодеятельность, выдвигая главным доводом неуместности ее выходки то положение, в котором они окажутся, когда в родном городе программу увидят друзья и знакомые, и вовсе не мамины, а их собственные. Светка с чисто карлсоновской беспечностью отвечала, что это все ерунда, дела житейские, зато теперь у них появился дополнительный шанс что-нибудь разведать, потому что кто-нибудь непременно откликнется. Не в безвоздушном, точнее, не в бездушном же пространстве жила их мать долгие годы, должны быть и соседи, и сослуживцы, которые ее непременно вспомнят.

Сестрам было невдомек, что единственный человек, который смог бы опознать их маму Таню по продемонстрированной фотографии, выпуска программы «Жди меня» с этим сюжетом не увидит. Как, впрочем, и они сами.

Оказавшись наконец в салоне самолета, девочки не могли поверить своему счастью и все полетное время проспали, а стюардесса не решилась разбудить их предложением пообедать. Проснулись они только от сообщения о том, что через несколько минут лайнер произведет посадку в аэропорту города Екатеринбурга, температура воздуха на территории которого составляет плюс двадцать градусов Цельсия, а пассажиров просят привести спинки кресел в вертикальное положение и застегнуть привязные ремни. А девочки их и не расстегивали. После не предназначенных для сна жестких сидений зала ожидания аэрофлотские кресла показались почти родными кроватями, а радостное ощущение, что мытарства уже закончились, придало сестрам новый всплеск энергии, на котором они и добрались до своего квартала.

Родная квартира встретила затхлостью давно непроветриваемого помещения и упреками бабы Клавы, выскочившей на лестничную площадку на звук отрываемой ими двери. Она принялась упрекать девчонок за то, что исчезли, не предупредив, куда уехали, а она так испереживалась, что в милицию уже собиралась заявлять. Светка ринулась открывать окна в квартире, попутно оправдываясь перед соседкой, а Женьке было не до извинений. Едва попав в подъезд, она испытала глубочайшее разочарование. Их почтовый ящик выделялся темным пятном на голубой стене подъезда, чернея сажей и окалиной. Вероятно, злая рука какого-то подростка баловства ради бросила внутрь горящую спичку или окурок, и все содержимое выгорело дотла. А ведь влюбленная девушка так рвалась назад еще и потому, что надеялась — дома ее дожидаются письма от Станислава! И теперь губы ее подрагивали, на глаза наворачивались непрошенные слезы. Она едва сдерживалась, чтобы откровенно не разрыдаться, внутренне убеждая себя, что это пустяк, что Стас обязательно напишет еще, а в голове стучало: вот гады, вот гады! Последнее относилось к юным поджигателям.

Баба Клава пыталась затащить сестер к себе на обед, а когда они вежливо, но решительно отказались, принесла свои пироги

и чашку столичного салата к ним, потчуя оголодавших путешественниц и попутно расспрашивая о море. Но рассказ у девчонок, скрывавших истинные цели своей поездки, вышел скомканным и вялым, восторги звучали неубедительно, и словоохотливая соседка, сообразив, наконец, что девочки еще не пришли в себя после перелета и нуждаются в отдыхе, вскоре их покинула.

Светка нежилась в теплой воде, утопая в пузырьках пены для ванны с запахом кокоса, и щурилась не столько от шампуня, сколько от удовольствия, подставляя лицо под сильную струю душа, когда раздался телефонный звонок. Евгения сняла трубку и, в ответ на просьбу позвать к телефону Татьяну Александровну, машинально ответила, что это невозможно, потому что она умерла, и хотела уже повесить трубку, как вдруг до нее дошло, что происходит нечто непонятное. Потому что звонившая девушка, представляясь, сказала:

— Здравствуйте, мы ваши квартиранты.

— Какие квартиранты? Мы не сдаем квартиру.

— Татьяна Александровна нам сдала, — пояснила девушка и растерянно спросила — а вы, наверное, ее дочь? Мы звонили, чтобы договориться об оплате за следующий месяц, а ваш телефон все не отвечал и не отвечал. Мы подумали, что вы на отдыхе… Что же нам теперь делать?

— Оставьте ваш адрес, мы в течение часа к вам подъедем, — приняла решение Женя, записала на отрывном листочке блокнота название улицы, номер дома, код подъезда и пошла к сестре в ванную комнату. — У нас опять новости. Представляешь, оказывается, мама сдавала кому-то квартиру.

— Нашу? — удивилась Света.

— В том-то и дело, что нет. Какую-то другую. Ладно, хорош отмокать! Вылезай, надо ехать, разбираться.

Быстрая на подъем девчонка мигом выпрыгнула из ванны, накинула махровый халат на мокрое тело, покрытое хлопьями пузырчатой пены, схватилась за фен и забегала по спальне в поисках щетки для волос.

— Но это же не может быть маминой собственной квартирой, правда? Наверное, кто-то из знакомых надолго уехал и попросил ее найти квартирантов, да? — пыталась Светлана докричаться из коридора сквозь шум жужжащего фена и льющейся воды до сестры, которая мыла на кухне посуду.

Ответа не последовало. Женя то ли не услышала вопросов, то ли просто не сообразила, что ответить.

Дом по указанному адресу располагался всего в двух троллейбусных остановках от их собственного жилья, так что долго добираться не пришлось. И вскоре сестры уже входили в подъезд почти новой девятиэтажки, предварительно набрав четырехзначный номер на кодовом замке входной двери. Поднялись на лифте на седьмой этаж и позвонили.

Дверь им открыла миловидная рыжеволосая девушка в домашнем халатике с заметно выпирающим из-под него округлым животиком и пригласила пройти в квартиру. Сестры вошли в единственную комнату и замерли на пороге. Они сразу же узнали обстановку! Трехстворчатый бельевой шкаф, раскладной обеденный стол, обшарпанный диван, двухъярусная деревянная кровать, — это была их собственная мебель, которую они после недавнего ремонта заменили на новую. Старую Татьяна, но ее словам, отдала своей сотруднице якобы для дачи. Теперь сестрам стало понятно, где находится эта самая дача.

Девушка, назвавшаяся Люсей, сообщила, что квартиру они с мужем сняли полгода назад и договорились с хозяйкой, что проживут здесь до октября, пока не настанет время рожать, а уж из роддома будущая молодая мама собиралась перебраться к родителям. Люся неловко пыталась вручить девочкам сложенную вдвое стодолларовую купюру и встревожено заглядывала им в глаза: не выставят ли ее теперь из съемного жилья в связи с переменой обстоятельств.

— А документы на квартиру находятся у вас? — деловито осведомилась Света, к которой постепенно возвращалась способность соображать.