Тайна улицы Дезир
Шрифт:
– Нам не пора возвращаться, Лола? Продолжим завтра.
– Я видел ночи более прекрасные, чем дни, они заставляли забыть прелесть Авроры и жар полудня. [Пьер Моро де Мопертюи, французский ученый XVIII века. (Прим. автора.)]
– What?
– Не обращай внимания. Я когда-то преподавала французский. Некоторые коллекционируют трусики лицеисток, а я собираю цитаты.
– И у тебя их много?
– Полно.
– А почему ты стала работать в полиции?
– По той же причине, что собираю пазлы. Когда-нибудь, когда мы узнаем друг друга получше, я тебе объясню.
– Ты когда-нибудь была замужем?
– Да, за англичанином.
– Да ты что? Значит, ты хорошо
– Хуже, чем ты - на моем, но понимаю я его превосходно.
– What happened to your English hubby? [А что случилось с твоим английским муженьком? (англ.)]
– Мы развелись, уже довольно давно.
– Почему?
– Послушай, Ингрид, ты едешь в машине по Парижу, а не в автобусе по Оклахома-сити!
14
Лола протянула руку Гийому Фожелю. Тот ответил на ее пожатие без всякого энтузиазма и молча сел в машину. Она повторила ему все то, что говорила по телефону: она нашла Константина в фургончике «Протянутой руки» и просит мсье Фожеля быть переводчиком. Ассоциация могла предложить прекрасный кофе и теплый прием, тем более что больше никто не говорит по-румынски.
Пока они ехали по окружной дороге, Лола размышляла о том, что повела себя с ним все-таки достаточно любезно. Она заехала за Фожелем к нему домой, на улицу Гранж-о-Бель, воспользовавшись этим, чтобы завернуть в аптеку. Немного сбив свой жар, она попыталась завязать разговор, отчаянно ругая окружную дорогу, количество машин на которой постепенно увеличивалось. Но с самого начала их путешествия Фожель на все ее попытки отвечал односложно.
Ей очень хотелось прекратить эту светскую беседу и устроить ему настоящий полицейский допрос. Какими на самом деле были ваши отношения с Ванессой Ринже? Что вы делали семнадцатого ноября между девятью и одиннадцатью часами утра? Однако директор приюта нужен был ей в хорошем расположении духа.
Лола миновала Порт-де-ла-Вилетт. Темно-голубые здания Научного городка перечеркивали розовато-серое полотно неба. Это выглядело довольно красиво, но вместе с тем как-то печально. На набережной канала Урк пейзаж стал еще более печальным, но гораздо менее красивым. Единственным его украшением оказалась Ингрид. Оставленная на страже, она меряла шагами суровый бульвар, а ее белокурые волосы блестели в свете утренней зари.
– С мальчиком все в порядке?
– спросила ее Лола.
– Он ест вместе с Кавой.
– Он с тобой разговаривал?
– Я решила дождаться тебя и оставила его в покое. Но контакт налажен. Он меня не боится. Я отдала ему свою шапку.
Константин сидел за столом в компании женщины и двух мужчин. В свете неоновой лампы, горевшей в фургончике, его шевелюра казалась почти белой. Лола осторожно прошла вперед, осознавая, что в фургончике, полном людей и прочего хлама, она смотрится настоящей тушей. От горячего шоколада у Константина остались коричневые усы. Увидев Лолу, мальчик попятился, поставил чашку и опустил глаза. Он хрипло закашлялся, и его кашель напоминал лай маленькой собачки. Потом он увидел Фожеля и сообразил, что его выкрутасы больше не пройдут. На его лице вдруг появилось умиротворенное выражение. И Лола в свою очередь успокоилась оттого, что он не собирался упорствовать и хотел вернуться домой с повинной. В единственный дом, который у него был. Она задумалась о том, что ему скажет, и внезапно почувствовала растерянность. Какие слова выбрать? Она вспомнила о Туссене Киджо, она вспомнила своих внучек, своего сына, подумала о матери Константина, бросившей своего ребенка или отдавшей его в руки мафиози, о своей дружбе с Максимом, в которую ей ужасно хотелось верить,
– Можно с вами поговорить?
Прямо перед собой Лола увидела девушку ростом не более полутора метров. Ее круглое лицо цвета карамели покрывали веснушки, а глаза за стеклами очков были необычного прозрачно-зеленого цвета. Лола, как завороженная, мгновение рассматривала девушку. Эта женщина отдаленно напоминала Туссена Киджо. «Или это ночная усталость играет с моим зрением злые шутки, - подумала она.
– Но нет. Туссен, Туссен, ты потихоньку возвращаешься ко мне. Ты выбираешь странное время, мой мальчик. Ну ничего, я всегда в твоем распоряжении».
– Ему нужно к врачу, - твердо сказала молодая женщина.
– По-моему, у Константина ринофарингит. И он, должно быть, давно не ел. И еще он напуган. Здесь слишком много народу.
– Я полностью согласна с вами, мадемуазель. Итак, сейчас все, включая меня, выйдут из фургончика, и с Константином будет разговаривать Гийом Фожель. Моя коллега Ингрид удовольствуется ролью слушательницы. Все будет происходить тихо. Вы согласны?
Когда Ингрид вышла из фургончика, Лола сидела, поджидая ее, в машине, а над ее головой раскинулось небо необычайной красоты. Бескрайняя насыщенная синева, по которой плыли маленькие аккуратненькие тучки. К синеве, возвещая о близкой зиме, примешивался мерцающий белесый свет. В этом ледяном блеске фиолетовый корпус машины Лолы казался живым существом. Лола опустила стекло. Ингрид остановилась у дверцы.
– Он сбежал, потому что очень любил Ванессу. После ее смерти Константин почувствовал себя покинутым. Однако Ванесса совершенно точно не имела никаких дел с мафией.
– Должна сказать, это плохо.
– Почему?
– Ванесса искалечена албанскими мафиози, которые заслуженно пользуются репутацией очень жестоких людей, - а версия была логичной и стройной. Ну, что ж, зато сейчас мы уверены, что имеем дело с сумасшедшим. Ладно, Ингрид, продолжай.
– Фожель остается. Он попробует уговорить Константина вернуться в приют вместе с ним. Мальчик согласен пойти к врачу.
– Неужели это все, Ингрид?
– No! Wait! [Нет! Подожди! (англ.)] Ванесса и Константин часто спорили.
– Мне казалось, она не говорила по-румынски.
– Она всегда находила какого-нибудь мальчишку, и тот переводил. Очевидно, она пыталась приободрить его.
– Но если Ванесса чувствовала какую-то угрозу, она вряд ли стала бы рассказывать о своих проблемах мальчишке, которого жизнь и так не балует.
– That's right. [Это верно (англ.).] Но она рассказала ему, что когда тебя что-то гнетет, чтобы полегчало, нужно говорить, писать или рисовать. И вот здесь дело поворачивается интересно: Ванесса сказала ему по секрету, что уже давно ведет дневник, и это ей помогает. Помогает жить.
– Неужели мы наконец сделали шаг вперед?
Тут Лола позвонила Жерому Бартельми. Ингрид услышала, как она назвала его «мой любимый ученик». К концу разговора лицо Лолы приобрело задумчивое выражение, и она пересказала Ингрид, что узнала от лейтенанта: личный дневник не входил в число вещей, изъятых на Пассаж-дю-Дезир, обидчик клошаров не сообщил по делу Ванессы Ринже ничего существенного, Максима Дюшана днем вызывали в комиссариат на улице Луи-Блан.
– Поехали навестим Хлою и Хадиджу. Они не сказали полиции об этом дневнике. Я уже размечталась. Представь: в этом дневнике - имя возлюбленного, написанное крупными буквами. И, возможно, ключи к ящику Пандоры, началу начал.