Тайна, в которой война рождалась
Шрифт:
Протоколы англо-французских переговоров позволяют установить причину, которая повлияла на позицию Саймона. "Горячий южанин" Барту, почувствовав в ходе переговоров более чем холодное отношение к его идее, припугнул Саймона тем, что Франция может заключить договор с Советским Союзом.
"Если французское правительство, - заявил Барту, - не добьется успеха в этом деле (т. е. заключения "Восточного пакта. - Авт.)... проблема безопасности останется открытой в рамках отношений между Россией и Францией. Французский кабинет еще не обсуждал вопроса, что произойдет в таком случае. Но в далеком прошлом республиканская Франция заключила договор с царской Россией, хотя их режимы очень отличались друг от друга. География, однако, определяла историю, и возник франко-русский союз.
Будет ли нынешняя
На фоне тусклой и малолривлекательной политики, проводившейся Францией в предвоенные годы, заявление Барту является последним ярким и самостоятельным шагом ее дипломатии. Одним из главных аргументов французских мюнхенцев (о них речь пойдет ниже) было такое утверждение: поскольку Франция не имела достаточных сил для единоборства с Германией, ей приходилось якобы идти в данном вопросе на поводу у Англии. Решительная и твердая позиция Барту и, главное, тот эффект, который она произвела в Лондоне, блестяще опровергают этот фальшивый тезис. Франция в сотрудничестве с СССР имела возможность проводить самостоятельную и реалистическую внешнюю политику, подобающую великой державе и отвечающую ее национальным интересам.
Заявление Барту вынудило Саймона заново оценить ситуацию. Заключение франко-советского союза означало бы крушение его надежд на создание антисоветского европейского альянса по британскому рецепту. Одним из основных условий такого объединения английские дипломаты считали "примирение" франко-германских противоречий за счет уступок со стороны Франции. Но если та обретет такую опору, как союз с СССР, то возможности оказывать на нее давление исчезнут.
И английский министр проявил необычайную изворотливость. Чтобы не допустить франко-советского союза, Саймон скрепя сердце согласился "поддержать" проект пакта. Документы подтверждают, что он руководствовался именно этим соображением, а вовсе не желанием обеспечить безопасность европейских государств от германо-фашистской агрессии. В телеграмме от 12 июля 1934 г., адресованной в Рим, Саймон поручил британскому послу сообщить правительству Италии позицию Англии в отношении "Восточного пакта". Министр писал: если этот региональный пакт не будет создан, то "альтернативой легко может оказаться франко-русское соглашение или союз предвоенного образца. Мы рассматривали бы это как нежелательный возврат к системе замкнутых союзов, тогда как нашей целью всегда было, и мы надеемся, что это верно и в отношении Италии, содействие установлению хороших взаимоотношений между Францией и Германией и изыскание средств для примирения их точек зрения".
Свою готовность поддержать идею "Восточного пакта" Саймон обусловил внесением в договор существенных поправок. Во-первых, министр выразил озабоченность тем, что "Восточный пакт" якобы выгоден Франции и России и ничего не дает Германии. Он потребовал предусматривавшиеся пактом гарантии распространить и на нее. Практически Франция должна была взять обязательство помогать Германии, если та станет объектом агрессии. (Решать же вопрос, кто агрессор, будет Лига наций, где Англия и Франция смогут провести угодное им решение.)
Во-вторых, Саймон заявил, что Германия должна получить право на равноправие в вооружениях. Третья оговорка была высказана в очень деликатной форме: "Восточный пакт" должен создаваться "по образцу" Локарнского договора. Имелось в виду действие пакта подчинить Лиге наций.
Итак, суть оговорок, внесенных Саймоном: Германия должна вооружиться и получить французские гарантии на случай "агрессии" со стороны СССР. Таким образом, из средства укрепления безопасности в Европе "Восточный пакт" превратился бы в орудие антисоветской политики империалистических держав, и прежде всего Англии и Германии. Поддержав "Восточный пакт", Форин оффис лишь переставил паруса, курс политики оставался прежним.
Получив информацию из Лондона, Муссолини раскусил, куда метит Саймон, и сразу же одобрил его маневр.
"В теплых словах он выразил высокую оценку того метода, с каким вы подошли к решению вопроса, - сообщал английский посол Друммонд о беседе с "дуче" 12 июля 1934
Английское правительство находилось во власти иллюзий, будто Гитлер и его клика намерены действовать только в соответствии со своими антикоммунистическими лозунгами. Поэтому оно полагало, что "Восточный пакт", вывернутый Саймоном наизнанку, будет таить "полезные возможности" для Германии. В Берлине же маневр Форин оффиса восприняли иначе. Готовясь к большой войне за мировое господство, гитлеровцы имели в виду до похода против СССР укрепить позиции за счет соседей. "Советская Россия - большой кусок. Им можно и подавиться, - рассуждал Гитлер в кругу приближенных. - Не с нее я буду начинать". Поэтому фашистская Германия не хотела связывать себе руки пактом даже в том виде, в каком его предлагал Саймон.
Печать фашистского рейха подняла шум, будто британская политика повернула "на опасный путь". Английскому послу в Германии была "подброшена" реплика "фюрера": "Великобритания предает Европу". Телеграмма из Рима, в которой посол писал, что Муссолини тоже одобрил идею "Восточного пакта", вызвала в Берлине раздражение. Возмущенный Гитлер бросил дела и выехал в свою резиденцию в Баварских Альпах,
Огорченный такой реакцией, Саймон постарался разъяснить гитлеровцам, что "Восточный пакт" с английскими поправками не только не послужит помехой Германии, а, наоборот, станет выгодным ей.
"Возражения Германии имели бы под собой некоторую основу, - говорил Саймон советнику германского посольства в Лондоне 14 июля 1934 г., - если бы, подписывая пакт, Германия делала какую-либо уступку или что-либо приносила в жертву... в действительности же дело обстояло далеко не так. Гер-, мания выиграла бы не только в силу самого пакта, но и в результате того, что это улучшило бы ее позиции в вопросе равенства прав".
Немало труда потратил Саймон на то, чтобы растолковать Хешу следующее: "Восточный пакт", созданный по английскому рецепту, сохранил бы лишь название, а суть стала бы иной. Как подтверждает запись беседы, дипломатия Форин оффиса, "поддерживая" пакт, не отказывалась от замысла похоронить идею коллективной безопасности.
"Главный вопрос в настоящее время заключается в общем характере предлагаемого проекта (курсив мой. - Авт.), - говорил Саймон нацистскому послу. - Мне представляется в связи с этим, что германское правительство рассматривает проект, предложенный нами для его благожелательного рассмотрения, как если бы он являлся тем же самым проектом, который первоначально был предложен Россией и Францией, Но это не так: мы против создания в Европе замкнутых союзов, которые были бы направлены или практически действовали бы против других государств. По моему мнению, Германия должна осознать существенную разницу между пактом, базирующимся на принципе взаимности, на основе которого она получает защиту и одновременно оказывает ему поддержку, и франко-русским союзом, основанным на принципах, против которых мы, не меньше чем Германия, возражаем, и эта. разница, добавил я, не является плодом моего воображения. Она была настолько глубокой, что Италия, возражавшая против франко-советских предложений, теперь высказалась в их поддержку. Совершенно очевидно, таким образом, что видоизменение было подлинным и существенным... Мы полагаем, что предложение о Восточном, пакте, в его видоизмененном виде, содержит полезные возможности".