Тайна выеденного яйца, или Смерть Шалтая
Шрифт:
Туппердяйс ничего не сказал и развернул холст.
— Как поживает миссис Шпротт? Кошек прибавилось?
— И не спрашивайте.
— А ваша очаровательная жена? Ее снимок на обложке в нынешнем утреннем номере — это просто… Ой!
Он ойкнул так внезапно, что Джек не понял, позитивное это «ой!» или негативное. Туппердяйс достал из кармана зеркальце и несколько мгновений изучал картину, нависая над ней, словно хирург. Несколько раз он хрюкнул, наконец снова выпрямился, снял очки и постучал ими по зубам.
— Да, в одном вы правы.
— Это Стаббз?
— Нет, это корова.
— Не
Мистер Туппердяйс кивнул:
— Боюсь, что так. Написано в его стиле, вероятно в начале того столетия, в котором он жил. Интересно, что нарисована именно корова. Обычно Стаббз писал лошадей, поэтому очень странно, что фальсификатор написал в его стиле корову, а не излюбленный объект мастера.
Джек выдвинул теорию:
— Вероятно, в его стиле это было написано совершенно без задних мыслей, а затем кто-то поставил подпись, намереваясь выдать картину за работу Стаббза?
Туппердяйс улыбнулся.
— Вам бы заниматься расследованиями в нашей области, мистер Шпротт! Наверное, вы правы. В любом случае она тянет максимум на сто фунтов. Может, на аукционе дадут больше, если ее примут к торгам.
Джек вздохнул. Когда мама это услышит, она ужасно расстроится. Он подтянул картину к себе и взглянул на нее. Это была хорошая работа. Единственная из принадлежащих матери картин, которую он повесил бы у себя дома.
— Уж постарайтесь, мистер Туппердяйс.
Галерейщик улыбнулся и поставил картину позади прилавка, затем вдруг ему пришла в голову идея, и он вытащил маленькую картонную коробочку.
— Может, вашу маму заинтересует вот это?
Он открыл коробочку. Внутри лежали шесть ярко раскрашенных кормовых бобов величиной с грецкий орех. Они сверкали и сияли на свету. Даже на скептический взгляд Джека они были невероятно красивы.
— Это что?
По лицу мистера Туппердяйса расплылась улыбка.
— Вчера купил у торговца. Он сказал, что они волшебные и очень ценные. Если их посадить, непременно произойдет нечто замечательное.
Джек с сомнением посмотрел на него:
— Так и сказал?
Мистер Туппердяйс пожал плечами:
— Отнесите их своей маме, и если они ей понравятся, то назовем это обменом. Если она не согласится, я заплачу ей сто фунтов за картину. Идет?
— Идет.
Они пожали друг другу руки, и мистер Туппердяйс опустил крышечку коробки и стянул ее резинкой для дополнительной сохранности. Мать Джека любила разные безделушки. Ее дом был почти до отказа забит всевозможными пустяками. Такие штучки могут скрасить ей разочарование от того, что Стаббз оказался вовсе не Стаббзом.
Джек вышел из магазинчика и остановился на мостовой, охваченный внезапным любопытством.
— Волшебные бобы за корову Стаббза, — прошептал он себе.
Что-то невероятно знакомое было в том, что он сейчас проделал, но он никак не мог вспомнить, что именно. Он пожал плечами и пошел к Мэри, дожидавшейся его в машине.
Глава 7
Отдел сказочных преступлений
Отдел сказочных преступлений был создан в 1958 году старшим инспектором Хорнером,
— Чувствуйте себя как дома, Мэри.
Она огляделась. Кабинет ОСП был тесным и неопрятным. Нет, даже хуже. Он миновал период тесноты и неопрятности, ненадолго задержался на стадии маленького и запущенного и окончательно остановился на состоянии убогого и сырого. Вдоль стен жались помятые и выщербленные стальные шкафы, отчего помещение казалось еще меньше. Здесь едва хватало места для стола, не говоря уже о трех стульях.
— И сколько времени ОСП находится в этом кабинете, сэр?
— С самого начала существования отдела. А что?
— Ничего. Правда, он кажется мне немного… тесноватым.
— Он мне нравится, — мягко ответил Джек, доставая из ящика ближнего шкафа телефон. — У нас есть еще соседняя комната, но большую ее часть занимают картотека и Гретель. Как правило, нам этого помещения хватает, если только мы не приходим на работу все одновременно.
— Гретель?
— Она специалист по судебной бухгалтерии, но помогает нам, когда у нас не хватает штатных работников, так что мы считаем ее своей. Вам она понравится. Она хорошо считает и умеет разговаривать бинарным кодом.
— Это важно?
— Да. Констебль Эшли обычно понимает все, что мы говорим, но сложные случаи ему лучше объяснять на его родном языке.
— Эшли — рамбозиец?
— Да. Первый полицейский из их расы.
Повисло молчание.
— Вы что-то имеете против пришельцев, Мэри?
— Я никогда с ними не встречалась, — просто ответила она. — Я принимаю людей такими, какие они есть. А чем это пахнет?
— Тушеной капустой. Через дверь — кухня столовки. Не беспокойтесь, на третий год этого запаха уже и замечать не будете.
— Хм. Надо бы решить проблему с окном, — протянула Мэри, с отвращением оглядывая комнатенку и горы неряшливой документации.
— С каким окном?
— В том-то и проблема.
— В это мгновение в комнату вплыло облачко простудных микробов, кое-как державшихся в человеческих очертаниях. Мэри догадалась, что это еще один член ОСП. И оказалась права.
— Доброе утро, сэр, — произнес болезненного вида субъект.
Он прыснул себе в ноздри «виксом» и вытер красный нос платком.
— Доброе утро, Бейкер. — ответил Джек. — Насморк не прошел?