Тайна выеденного яйца, или Смерть Шалтая
Шрифт:
Машина остановилась у края тротуара, и Мэри заглушила двигатель. Тот немного подребезжал, прежде чем замолкнуть окончательно.
— И его тоже надо будет проверить.
Они выбрались из автомобиля и окинули взором возведенную на Форбери-Гарденз конструкцию из стекла и стали. Не будь день такой мрачный, она смотрелась бы по-другому. Солнечные лучи наверняка стекали бы водопадом по многогранной стеклянной крыше, придававшей зданию сходство с волшебной драгоценностью. Предмет, которому оно служило домом, усиливал бы впечатление. Но сейчас с крыши стекала по трубам только дождевая
— По-моему, страшно, как смертный грех, — скривился Джек.
— Прекрасное архитектурное сооружение, — одновременно заметила Мэри. — Не будем переубеждать друг друга, — добавила она. — Изысканные здания всегда вызывают противоречивые мнения. А что этот постовой так уставился на вас?
— О черт, — прошипел Джек. — Продолжаем идти и делаем вид, что не заметили ее.
Но поздно. Постовой, женщина примерно возраста Джека (хотя с ней годы обошлись куда суровее, чем, скажем, с Лолой Вавум), потрусила к ним. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.
— Джек! — воскликнула она с преувеличенной яростью. — Ты так и не позвонил мне!
— Привет, Агата, — отозвался Шпротт со всей вежливостью, на какую был способен. — Прекрасно выглядишь.
— Не пытайся улестить меня, скотина! Думаешь, можно просто отшвырнуть меня в сторону, как… как… как старую тряпку?
— Спокойно, Агата.
Мэри с любопытством разглядывала втиснутую в полицейскую форму кучу негодования. Боевая раскраска из туши и помады покрывала лицо женщины толстым слоем.
— Никаких «спокойно», Джек! Ты не звонил, не писал…
— Агата, все кончено. Причем давным-давно.
— Для тебя — может быть, — окрысилась она. — А вот я пойду и расскажу все твоей женушке Саре! И что она скажет?
Джек вздохнул.
— Сара умерла десять лет назад. Я уже успел второй раз жениться…
— Второй раз? — потрясенно переспросила женщина. — Когда?
— Пять лет назад. Послушай, между нами все было кончено еще до того, как я познакомился с Сарой.
— А ты представляешь, каково мне?
— Нет, — ответил Джек, преодолевая искушение унизить ее запретительным приказом, поскольку она давно жила с Бриггсом. — Понятия не имею. Как поживает Джеффри?
— Хуже некуда. Этот тромбон сводит меня с ума. И еще он хочет поменять фамилию на Фёнготскилерни.
— Сочувствую. Я занят, Агата.
Она взяла себя в руки, высморкалась в сиреневый платочек, наклонилась ближе, жеманно улыбнулась и пробежалась пальцами вверх по его галстуку.
— Буду ждать твоего звонка, Джек. В любое время. Буду ждать. Твоего звонка. Всегда.
— Пока, Агата.
Джек поспешно повернулся и рванул вперед.
— Черт, — буркнул он в сторону шагавшей рядом Мэри. — Это была Агата Дизель. После нее доктор Кватт покажется воплощением здравомыслия.
— Человек имеет полное право разозлиться, если его отвергают, и ничего безумного в этом нет, — сказала Мэри, полагавшая, что даже у людей вроде Агаты должен быть защитник.
— Недельная интрижка в семьдесят девятом, — устало вздохнул Шпротт. — К тому же она сама порвала со мной, переметнувшись к Фридленду. К нему Агата не пристает только потому, что он оформил запретительный приказ, не позволяющий
— А-а, — сокрушенно протянула Мэри. — Вы правы. Чокнутая, как мартовский заяц.
Они подошли к главному входу Центра — литым бронзовым дверям, украшенным барельефом с изображением бурных событий сплутвийской истории со дней Сплутвана I Немытого и средневековых гражданских войн до нынешней социалистической республики, которая все никак не могла прийти к внутреннему согласию после свержения Сплутвана XIV Низложенного, отстраненного от власти в 1990 году.
Тяжелые створки были заперты на массивный засов, и полицейским пришлось обойти Центр в поисках служебного входа. Тот тоже оказался крепко заперт, но здесь, по крайней мере, имелись переговорник и телекамера. Джек позвонил и представился. Дверь тут же отъехала в сторону, и их впустили во внутреннюю кабинку, из которой не было другого выхода, кроме как через входную дверь либо через вторые двери ровнехонько напротив, также запертые. Справа за толстым пуленепробиваемым стеклом сидел дежурный в форме. Дверь у них за спиной бесшумно закрылась.
— Добро пожаловать в Центр Священного Гонго, — произнес охранник с заметным сплутвийским акцентом. — Положите, пожалуйста, ваши удостоверения в контейнер.
Под стеклом открылся стальной ящик. Они сделали, как их просили. Ящик втянулся внутрь, человек за стеклом изучил удостоверения и проверил их по базе данных, и перед полицейскими открылась внутренняя дверь в здание.
— Спасибо. — Дежурный вернул им удостоверения. — Присядьте, пожалуйста, профессор Хардиман сейчас подойдет.
Мэри внимательно осмотрелась. Модернистский в целом интерьер был слегка разбавлен геометрическими мотивами, характерными для сплутвийской архитектуры. Это было приятно, и ей понравилось.
— Инспектор Шпротт? — послышался голос с другого конца комнаты.
Они обернулись и встали поприветствовать профессора, невысокого франтоватого мужчину с румяными щечками, свидетельствовавшими о цветущем здоровье.
— Меня зовут Брюс Хардиман. Именно экспедиция моего деда обнаружила Священный Гонго. А вы, наверное, сержант Мэри. Как поживаете?
Он пожал руки обоим и горячо поблагодарил их за готовность пожертвовать жизнью ради защиты исторического артефакта.
— Ради защиты и охраны, — сухо ответил Джек.
— Очень по-гонговски, — почтительно заметил Хардиман. — Умереть, защищая Священный Гонго, — воистину достойная смерть.
— Профессор, — сказал Джек, — мы совершенно не намерены умирать. Уверен, все будет хорошо.
— Прошу прощения. Меня иногда заносит. Как видите, Священный Гонго расположен в современном музее-сейфе, газо-, бомбо-, воро- и сейсмоустойчивом, а также противомагнитном. Он полностью самодостаточен во всех отношениях. В случае перебоев с электричеством инерционные батареи, расположенные у нас под ногами, способны снабжать здание энергией в течение трех недель, а воздухоснабжение, контроль влажности, противопожарная система и замкнутая сеть телемониторинга управляются изнутри. Позвольте вам продемонстрировать.