Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды

Холланд Том

Ловлас стоял там, где я его оставил,— призрачный красавец на фоне заросших надгробий. Его золотистые волосы искрились, глаза горели.

— Байрон,— закричал он с неожиданной свирепостью,— поймите же, это закон! Здесь, в этих мирных садах, собаки раздирают свои жертвы, пташки божьи едят червей, вся природа — суть извечное уничтожение! Вы — хищник, вы более не человек, вы не тот, что были раньше. Вам ли не знать, что сильный ест слабого.— Он внезапно улыбнулся.— Байрон,— услышал я его шепот.— Мы будем вместе пить кровь.

Я содрогнулся, кровь моя, казалось, превратилась

в ртуть, столь же восхитительную, как луна. Когда я снова взглянул на Ловласа, его уже там не было.

Три дня прошло, а я его не видел. Речи Ловласа лишили меня покоя, растревожили душу. Я начал понемногу наслаждаться величием своего нынешнего состояния. Может статься, слова Ловласа были правдой? Я действительно стал падшим существом, и это состояние было на самом деле грозным и романтичным. Хобхауз, который озверел, как лосось на нересте, начал раздражать меня — мы бесконечно ссорились, и я уже и сам начал подумывать, а не лучше ли нам расстаться. Так что, стоило Хобхаузу в сердцах проговориться о желании вернуться домой, я не стал его отговаривать — тем паче сам я не думал следовать его примеру. В то же время мысли о природе обещанных Ловласом удовольствий продолжали держать меня в страхе — более всего меня ужасало то, что я, вероятно, найду в них усладу, испытав их однажды, а между тем дикие, необузданные страсти пробуждались во мне. Поэтому я предпочел бездействовать и выжидать, пока Ловлас сам ко мне пожалует. Но все это время глубоко в душе я лелеял надежду, что его искушения будут достаточно сильны, чтобы соблазнить меня.

Наступил день аудиенции с султаном. Нас было двадцать человек, все англичане, которым выпала эта мучительная честь.

Мой давешний экскурсовод также был в числе гостей, как и прибывший в самый последний момент Ловлас. Увидев меня с моим гидом, он улыбнулся, но остался нем. Все же, когда мы ожидали в приемной султана, он расположился за моей спиной, а после, когда вся эта занудная процедура подошла к концу, он вертелся вблизи меня и Хобхауза.

Мой гид подошел к нам с горящим от возбуждения взором.

— Вы произвели поразительное впечатление на султана,— сказал он мне.

Я вежливо поклонился.

— Да, да, Байрон,— восклицал он.— Ваше роскошное платье и поразительная наружность просто приковали его внимание. Воистину...— Тут он осекся, захихикал и покраснел.

— Что? — спросил Хобхауз.

Гид продолжал хихикать, отвернувшись от меня. Он стал заикаться, сглотнул и попытался взять себя в руки.

— Султан сказал, что вы вообще не человек [2] .

2

Игра слов: «man» — человек и «man» — мужчина.

Я нахмурился и похолодел; я бросил взгляд на Ловласа, который явил мне свой саркастический оскал.

— Не человек...— медленно произнес я.— Что это значит?

Румянец на его щеках сделался еще более багровым.

— Да уж, Байрон,— он прыснул со смеха, — султану показалось, что вы — переодетая женщина.

Я

глубоко вздохнул с облегчением. Экскурсовод сиял от счастья. Шире всех, как я заметил, улыбался Ловлас.

Позже, когда Хобхауз уже спал, он пришел ко мне. Вместе мы поднялись на крышу и обратили свои лица к свету луны. Ловлас вытащил кинжал. Он погладил тонкое безжалостное лезвие.

— Великий турок был жалким сводником, как вы полагаете? — спросил он.

— Почему?

Ловлас обнажил зубы. Он провел большим пальцем по острию кинжала.

— Потому что перепутал вас со шлюхой, разумеется.

Я содрогнулся.

— Пусть так, лишь бы он не узнал истину.

— А я бы на вашем месте проучил отъявленного наглеца, сэр!

 Я холодно взглянул Ловласу в глаза.

— Нет ничего страшного, если люди находят меня красивым.

Ловлас оскалился.

— Что вы говорите? — прошептал он.

Он отвернулся и посмотрел на Сераль на том берегу, затем заткнул кинжал за пояс.

— Что вы говорите?

Он начал насвистывать арию из оперы. Нагнулся и извлек из сумки несколько бутылок. Одну из них он откупорил. Я ощутил драгоценный запах крови.

— Целебный эликсир,— сказал Ловлас, протягивая мне бутыль.—- Я смешал его с самой изысканной мадерой. Пейте же до дна, Байрон, этой ночью мы должны быть на высоте.— Он поднял вторую бутылку.— Тост.— Он улыбнулся мне.— За спорт для избранных, которым мы будем сегодня заниматься.

Мы опьянели от этого коктейля крови с вином. Нет, не опьянели — чувства мои были обострены как никогда, и неистовый восторг воспылал пожаром в моей груди. Я припал к стене и смотрел на купол небес и древний город под ним; звезды над Сералем как будто отражали мое собственное дикое безумие, и я понял, что на сей раз Ловлас одержал победу над моей душой. Продолжая насвистывать, он обнял меня и зашептал в самое ухо:

– — Вы обладаете великой силой. Хотите ли испытать, на что вы способны?

Я едва улыбнулся.

— Это истощит вас, но у вас хватит сил — хотя вы и молоды для испытания.

Я смотрел на воды Золотого Рога

— Мы поплывем по воздуху,— прошептал я.

Ловлас кивнул. Я нахмурился, осознав, насколько ослабела моя память.

— Во сне, когда-то давно, я был с пашой. Он открывал мне чудеса времени и пространства.

Ловлас усмехнулся.

— Чума на эти чудеса.— Он посмотрел в направлении Сераля.— Мне нужны шлюхи.

Я хохотал до колик в желудке. Я буквально обессилел от смеха Ловлас поддерживал меня, гладя завитки моих волос. Он указал рукой на Сераль.

— Поглядите туда,— прошептал он,— чтобы отражение его отпечаталось у вас в глазах. Оно должно срастись с вами. Теперь увеличьте картинку и приблизьте ее.

Смех мой оборвался. Я посмотрел в холодную глубину глаз Ловласа, затем последовал его указаниям. Небосвод исказился перед моим взором. Минареты и купола поплыли, как круги на воде. Мой лоб вдруг уперся в стену дворца

— Что происходит? — прошептал я.— Этого не может быть!

Ловлас прижал палец к моим устам. Он нагнулся за последней бутылью и откупорил ее.