Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды
Шрифт:
— Рассказывай,— прошипел я.
Ловлас задыхался, но я не ослабил хватку.
— Скажи мне,— прошептал я вновь,— скажи мне, что то, на что ты намекал, неправда.
— Я не могу тебе этого сказать,— сдавленно произнес Ловлас.— Я бы скрывал это от тебя и дальше, видя, как мало твоя душа погрязла в пороке, но от этого не будет пользы, ты должен знать правду. Так знай же, Байрон, такова судьба твоего естества— Он замолк и ухмыльнулся.— Тот, в ком течет твоя кровь, самый желанный плод для тебя.
— Нет.
— Да! — с воодушевлением крикнул Ловлас.
Я встряхнул головой.
— Это неправда
— Ты почуял его, этот великолепный аромат, разве не так? Даже
— А ты, ты испытываешь то же самое?
Ловлас пожал плечами, покручивая ус.
— Я никогда особенно не любил детей.
— Но... твоя собственная плоть и кровь...
— М-м-м...— Ловлас причмокнул.— Поверьте мне, Байрон, эти маленькие ублюдки созданы для самого изысканного, ни с чем не сравнимого удовольствия.
Я схватил его за горло.
— Оставь меня,— произнес я.
Ловлас открыл рот, чтобы отпустить новую шутку, но, встретившись со мной глазами, медленно отвел взгляд, и я понял, что, несмотря на боль, моя сила не уменьшилась. Но разве то, что я знал об этом, могло помочь мне? Мои силы могли лишь помочь мне примириться с судьбой.
— Оставь меня,— вновь прошептал я.
Я оттолкнул Ловласа так, что он пошатнулся и упал, после чего, слыша удаляющийся стук копыт его лошади, я уселся в одиночестве на краю утеса Целый день я боролся с отчаянной жаждой крови собственного ребенка.
— Он сказал вам правду? — мягко спросила Ребекка.
Лорд Байрон пристально посмотрел на нее. Его глаза сверкали.
— О да,— произнес он.
— И что было потом?..
— Потом?
Ребекка пристально смотрела на него. Она обхватила шею руками и проглотила ком, подступивший к горлу.
— Ничего,— сказала она.
Лорд Байрон слабо улыбнулся ей в ответ, затем отвел глаза и уставился вдаль.
— Все изменилось после того, что Ловлас рассказал мне,— заговорил он.— Весь вечер я смотрел на волны, и мне казалось, что я вижу отрубленную окровавленную руку. Она подзывала меня. Я бредил и знал тогда, что был гораздо больше похож на пашу, чем мог себе представить, а я так этого боялся. Я вернулся в Афины и нашел Ловласа. Я не чувствовал более запаха крови своего ребенка, но я боялся и желал этого все время.
— Я должен уехать,— сказал я Ловласу тем же вечером.— Я должен покинуть Афины немедленно. Это не терпит отлагательства
Ловлас пожал плечами.
— И ты уедешь из Греции?
Я кивнул.
— В таком случае куда же ты поедешь?
Я задумался.
— В Англию,— ответил я наконец.— Я должен достать деньги и уладить свои дела. Затем, когда это будет сделано, я снова уеду, подальше от тех, в ком течет моя кровь.
— Твоя сестра в Англии?
— Да.— Я кивнул.— Мать. И сестра, сводная сестра.
— Разница небольшая. Избегай их обеих.
— Да, конечно.— Я закрыл лицо ладонями.— Конечно.
Ловлас взял меня за руки.
— Когда ты будешь готов,— прошептал он,— снова присоединяйся ко мне, и мы возобновим наши похождения. Ты редкое создание, Байрон. Когда твоя душа почернеет от порока, ты станешь таким вампиром, каких я еще не видывал.
Я поднял глаза и посмотрел на него.
— А где будешь ты? — спросил я.
Ловлас начал напевать мотив своей любимой оперной арии.
— В единственном месте, созданном для развлечений,— в Италии.
— Я присоединюсь к тебе,— сказал я.
Ловлас поцеловал меня.
— Превосходно! — воскликнул он.— Но, Байрон, возвращайся скорей, не задерживайся в Англии. Останься ты там надолго, и сразу почувствуешь, как тяжело, невозможно уехать оттуда.
Я кивнул.
— Понимаю,— сказал я.
—
Он снова поцеловал меня.
— Она будет наставлять тебя, пока меня не будет рядом. — Он улыбнулся.— Не задерживайся, Байрон. Я потратил слишком много времени на поиски такого приятного товарища, как ты. Черт возьми, сэр, какую оргию мы закатим, когда снова будем вместе. А теперь,— он поклонился,— с Богом Встретимся в Италии.
С этими словами он оставил меня, а спустя неделю я и сам покинул Афины. Путешествие, как вы сами можете представить, было не из приятных. Ни один день не прошел без того, чтобы я не думал о том, чтобы сойти с корабля, поселиться в каком-нибудь городе и никогда не возвращаться в Англию вновь. Но я нуждался в деньгах и испытывал тоску по моим друзьям, по моему дому и по последней возможности увидеть родину. Я испытывал также тоску по матери, по Августе, своей сестре, но мысли о них я старался изгнать из головы. Наконец после путешествия, длившегося месяц, и двух лет, проведенных за границей, после того как полностью преобразилась моя жизнь, я вновь ступил на берег Англии.
Глава 9
Среди рассеяний, обыкновенно сопровождающих лондонскую зиму, между различными партиями законодателей хорошего тона, появился один человек, более заметный по необыкновенным качествам, нежели по высокому состоянию. Он равнодушно смотрел на веселие, его окружавшее, и, казалось, не мог его разделять. По-видимому, его внимание привлекал один только звонкий хохот красавиц, который мгновенно умолкал от одного его взгляда, и внезапный страх наполнял тогда сердца, прежде предававшиеся беспечной радости. Никто не мог объяснить причины этого таинственного чувства: некоторые приписывали оное его мертвым глазам, которые, устремляясь на лицо особы, перед ним находящейся, казалось, не проходили во глубину, не проникали во внутренность cepдцa одним быстрым взглядом, но бросали какой-то свинцовый луч, тяготевший на поверхности, не имея силы проникнуть далее. Странность характера открыла ему вход во все дома, все его желали видеть, и те, которые привыкли к сильным впечатлениям и теперь чувствовали тягость скуки, радовались, имея перед собой предмет, способный привлечь их внимание. Несмотря на мертвенный цвет его лица, коего черты и очерк были прекрасны, но которое никогда не разогревалось ни румянцем скромности, ни пламенем сильных страстей, многие из самолюбивых красавиц старались привлечь его внимание и выиграть хотя что-нибудь, похожее на привязанность. Леди Мерсер, известная слабым поведением со времени замужества, захотела расставить ему сети и только что не одевалась в арлекинское платье, желая им быть замеченною...
Дж. Полидори. «Вампир» (пер. П. В. Киреевского)
Я должен был посетить Англию до того, как сбудется проклятие, висевшее надо мной. Я был один у матери, два этих года она прожила в Ньюстеде, нашем родовом гнезде. Я знал, с каким нетерпением она ждет моего возвращения. Но я не должен был встречаться с ней. Драгоценный аромат крови, который я впервые почувствовал в Афинах, мог бы оказаться роковым для нас обоих. Поэтому я остался в Лондоне, чтобы решить свои дела и повидать друзей. Один мой знакомый спросил, не написал ли я что-нибудь во время путешествия. Я показал ему рукопись «Паломничества Чайльд-Гарольда». Он пришел на следующий день, полный восторга и удивления.