Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм.
Шрифт:
Особенно тревожило высокопоставленного партийного чиновника положение, сложившееся в отделе теоретической физики Института физических проблем АН СССР, где «все руководящие научные сотрудники» оказались евреями. Само собой разумеется, что против возглавлявшего этот отдел беспартийного академика Л.Д. Ландау Жданов выдвинул целый букет обвинений: «подбирает своих сотрудников не по деловым, а национальным признакам»; «аспиранты нееврейской национальности, как правило, уходят от него “как неуспевающие”»; «в руководимом Ландау семинаре по теоретической физике русских нет»; «в школу академика Ландау входят 11 докторов наук, все они евреи и беспартийные»; «сторонники Ландау во всех случаях выступают единым фронтом против научных работников, не принадлежащих к их окружению»; и т. д. [1363]
1363
Там же. — Д. 276. — Л. 11–19.
Подозрения к Ландау возникли не только у чиновников ка Старой площади, но и у их «соседей» на Лубянке. Там его, сына инженера-«вредителя в нефтяной промышленности», осужденного в 1930-м, хорошо знали еще с весны 1938 года, когда он был арестован как член антисоветской организации «Московский комитет Антифашистской рабочей партии», участвовавший
«Я интернационалист, но меня называют космополитом. Я не разделяю науки на советскую и зарубежную. Мне совершенно безразлично, кто сделал то или иное открытие. Поэтому не могу принять участие в том утрированном подчеркивании приоритета советской и русской науки, которое сейчас проводится» [1364] .
Выступившие единым «антикосмополитическим фронтом» работники госбезопасности, физики-традиционалисты и такие функционеры из ЦК, как Ю. Жданов, сначала добились отлучения Ландау, Ландсберга, Капицы [1365] и других «антипатриотов» от преподавания в МГУ, что повлекло за собой закрытие многих базовых кафедр на физико-техническом факультете и перевод студентов в другие вузы, а в 1951 году — ликвидации и самого этого факультета. И только когда в дело вмешались Берия и руководство курируемого им военно-промышленного комплекса, Сталина удалось убедить, что подобные действия способны нанести ощутимый вред обороноспособности страны. И хотя вождь не поддержал идею восстановления в МГУ физико-технического факультета, тем не менее благословил создание на его базе нового вуза — Московского физико-технического института, где начиная с 1952 года под руководством первого ректора, генерал-лейтенанта в отставке И.Ф. Петрова, развернулась подготовка научной элиты для военно-стратегических нужд страны [1366] .
1364
Известия ЦК КПСС. — 1991. — № 3. — С. 134–157. Вопросы истории. — 1993. — № 8. — С. 113.
1365
Капица был также смещен тогда с поста директора Института физических проблем АН СССР.
1366
Петров И.Ф. Указ. соч. — С. 92.
Поддерживая по очереди то физиков-«патриотов», опекаемых Ю. Ждановым, то их оппонентов — физиков-«космополитов», которым покровительствовали Берия с Маленковым, Сталин не столько обеспечивал, как он выражался, «свободу мнений» и препятствовал установлению «аракчеевского режима» в науке, сколько тем самым подпитывал так выгодную ему перманентную грызню в ученом мире и внутри связанной с ним номенклатурной элиты. В результате такой «тактики стравливания» страсти вокруг сугубо научных проблем время от времени накалялись и споры выплескивались на страницы пропагандистских изданий, принимая порой скандальный характер. Нечто похожее произошло 13 июня 1952 г., когда специалист в области философии естествознания, член-корреспондент АН СССР А.А. Максимов опубликовал в совсем не «философской» газете «Красный флот» статью «Против реакционного эйнштейнианства в физике». В ней объявлялись нелепостью основные положения теории относительности, сформулированной А. Эйнштейном еще в 1905 году, и утверждалось, что «лагерь идеализма через Эйнштейна, Бора и Гейзенберга стал направлять развитие физики в тупик». С подобными нападками на величайшее научное открытие века Максимов в компании с такими учеными, как А.К. Тимирязев, выступал еще начиная с 20-х годов. Но тогда их «антиэйнштейнианство» воспринималось как частное научное мнение, и не более. Теперь же Максимов и те, кто за ним стоял, явно стремились придать своей точке зрения статус государственно-политической установки и, используя жупелы «реакционного эйнштейнианства» и «физического идеализма» [1367] , пытались, подобно Лысенко в биологии, учинить такой же погром в физике. Те, против кого был направлен этот замысел, не могли не понять его цели. Уже 7 июля академик В.А. Фок, третируемый за глаза Максимовым и иже с ним как «физический идеалист», направил из Ленинграда Маленкову рукопись своей контрстатьи под красноречивым заголовком «Против невежественной критики современных физических теорий». Утверждая в ней, что «оспаривать в настоящее время теорию относительности столь же нелепо, как оспаривать шаровидность Земли…», ученый просил Маленкова посодействовать в ее публикации. Однако осторожный секретарь ЦК, решив подстраховаться, передал рукопись Ю. Жданову (тогда заведующему отделом естественных и технических наук и вузов ЦК) для «подготовки заключения». Как и следовало ожидать, тот, взяв фактически Максимова под защиту, ответствовал вскоре, что «возражения Фока против взглядов Максимова на теорию относительности слабо аргументированы». В последующие месяцы Жданов как мог препятствовал появлению статьи Фока в печати, хотя ее текст и был одобрен 6 августа на заседании секретариата ЦК. Не без его участия 17 декабря в «Правде» появилась передовица под названием «Развертывать критику и борьбу мнений в науке», настраивавшая общественное мнение против «современных идеалистов» в физике. А 16 января 1953 г., в самый разгар «дела врачей», Ю. Жданов уже открыто использовал трибуну «Правды», опубликовав в ней собственную статью с разоблачением «эйнштейнианства».
1367
Понятие «физический идеализм» как нечто антинаучное и реакционное, противостоящее, так сказать, подлинно научному диалектическому материализму, было сформулировано Лениным в работе 1909 года «Материализм и эмпириокритицизм» и с присущей ему полемической резкостью охарактеризовано как «мертвый продукт, кое-какие отбросы, подлежащие отправке в помещение для нечистот» (ПСС. — Т. 18. — С. 332). Начиная с 20-х годов в большевистско-догматической философии ярлык «физического идеализма» многократно навешивался как на Эйнштейна, Н. Бора, так и на других представителей «буржуазной» физики. При этом в качестве главного приводился тот аргумент, что если верить «физическим идеалистам», то 15 млрд. лет тому назад Вселенная помещалась в объеме одного кубического сантиметра, тогда как согласно диалектическому материализму она бесконечна во времени и пространстве.
Сторонники теории относительности,
1368
РГАСПИ. — Ф. 17. — Оп. 132. — Д. 523. — Л. 234. Оп. 133. — Д. 256. — Л. 1–9. — Д. 274. — Л. 66–68. Исторический архив. — 1994. — № 3. — С. 215–223. Сонин А.С. Указ. соч. — С. 161.
Таким образом, благодаря прагматическим интересам обеспечения оборонной мощи державы в физике в отличие, скажем, от биологии здравый смысл возобладал еще при жизни диктатора. Правда, в затылок ему уже дышала смерть, да и силы его были на исходе.
Ситуация в промышленности.
ВОЕННОЕ ПРОИЗВОДСТВО.
Если евреи, составлявшие цвет советской, прежде всего академической, науки, смогли избегнуть в большинстве своем гонений благодаря вовлеченности в атомный проект и важнейшие связанные с укреплением обороноспособности страны фундаментальные теоретические исследования, то того же нельзя сказать об их соплеменниках — ученых, конструкторах, управленцах, трудившихся в традиционных отраслях военной промышленности. В отличие от культурно-идеологической сферы, где ранее всего проявился шовинистический потенциал режима, а первый приступ антиеврейской кадровой лихорадки был отмечен еще в 1942–1943 годах, еврейская номенклатурная элита ВПК (производственные топ-менеджеры, руководители ОКБ и НИИ) не только могла чувствовать себя более или менее спокойно в годы войны, но и, по понятным причинам, располагала тогда довольно значительным кредитом доверия со стороны властей. Свидетельством тому могут служить следующие данные по промышленности вооружения [1369] :
1369
РГАСПИ. — Ф. 17. — Оп. 117. — Д. 656. — Л. 17.
| Контингент | Русские | Евреи | Всего | |||
|---|---|---|---|---|---|---|
| 01.06.41 | 01.01.46 | 01.06.41 | 01.01.46 | 01.06.41 | 01.01.46 | |
| Директора заводов | 29 | 41 | 6 | 9 | 40 | 60 |
| Главные инженеры заводов | 22 | 33 | 8 | 17 | 33 | 57 |
| Руководители КБ и НИИ | 6 | 10* | — | 4* | 7 | 16* |
* Данные на 1 августа 1946 г.
Антиеврейская чистка в отраслях оборонной индустрии началась главным образом с 1949–1950 годов. С этого времени в той же системе производства вооружения на крупных артиллерийских предприятиях были смещены со своих постов директора А.И. Быховский, Б.А. Хазанов, Б.А. *Фраткин, главный инженер М.З. Олевский. Оказались не у дел и другие руководители, в том числе А.А. Форштер (подмосковный радиолокационный завод № 304), М.М. Дунаевский (завод № 297 в Йошкар-Оле), С.П. Рабинович, его заместитель M.Л. Слиозберг (московский НИИ-20, разрабатывавший радиолокационную технику). Известный радиофизик академик М.А. Леонтович, оказавшись невольным очевидцем проведения такой чистки с национальным уклоном в стенах ЦНИИ-18 (радиолокационной научно-исследовательской организации), прямо заявил в июле 1949 года секретарю тамошнего парткома:
«Я не согласен с тем антисемитским курсом, который сейчас принят партией… Я могу назвать институты, откуда евреев увольняют в алфавитном порядке только за то, что они евреи…».
Через месяц Леонтович был отстранен от руководства секретной лабораторией № 1, а потом и вообще вынужден был уйти из института. Но без работы он не остался. На его счастье, в 1951 году Курчатов предложил ему в своем институте должность руководителя исследований по проблеме управляемого термоядерного синтеза [1370] .
1370
Там же. — Оп. 118. — Д. 822. — Л. 164. Д. 861. — Л. 177. Оп. 119. — Д. 50. — Л. 157. Д. 190. — Л. 149. Д. 192. — Л. 3. Оп. 134. — Д. 248. — Л. 145–150. Мининберг Л.Л. Советские евреи в науке и промышленности СССР в период Второй мировой войны (1941–1945 гг.). Очерки. — М.: ИЦ — Гарант, 1995. — С. 415.
В роли защитника гонимых выступал порой и министр вооружения Д.Ф. Устинов, который, будучи заинтересованным в поддержании высокого уровня исследовательско-конструкторских работ, проводившихся в отрасли, старался, как мог, сохранить для нее наиболее талантливых специалистов. В определенной мере благодаря ему остался на своем месте руководитель ОКБ-16 А.Э. Нудельман, проектировавший в годы войны авиационные пушки, а потом управляемые противотанковые и зенитные реактивные снаряды. А в декабре 1950 года Устинов вступился за главного конструктора Свердловского артиллерийского завода № 8 Л.В. Люльева, получившего в 1948 году Сталинскую премию за создание зенитных ракет. Увольнения Люльева добивался первый секретарь Свердловского обкома В.И. Недосекин, который обвинял его в сокрытии компрометирующих данных о родственниках и особом благоволении к сотрудникам «одной национальности». Несмотря на это Устинову удалось убедить Маленкова и заведующего отделом машиностроения ЦК И.Д. Сербина в том, что Люльева трогать нельзя, ибо, лишившись этого уникального специалиста, отрасль столкнется с большими трудностями в разработке нового ракетного вооружения.