Тайная семья босса
Шрифт:
Только бы обошлось без мордобоя.
— И подарки свои забери. Ничего нам не нужно от тебя!
Эх...
А так все хорошо начиналось...
— Мам, ну ты чего? — Андрей осекает свою мать, вижу, что сам он уже загорелся этой идеей.
Но на его месте я не стал бы так слепо доверять словам отца.
Хотя, с другой стороны, если есть в них хотя бы толика правды, то стоит отдать должное отцу. Наконец-то он научился брать на себя ответственность. И если он хочет сделать именно такой первый шаг в примирении, то тут стоит только поаплодировать ему.
Лед
— А ничего, — бубнит женщина злостно. — Он хочет отнять тебя у меня. Столько лет не нужен был, а тут на тебе! Приплыли! Сушите весла, господа!
Что-то мне это напоминает.
Тут я понимаю чувства Марии Владимировны.
Отец сидит за столом, как в воду опущенный. Кусок в горло не лезет.
Он-то ждал, что все здесь поддержат его идею, а вышло все с точностью до наоборот.
Так сам виноват.
Доверие вернуть сложно, если вообще возможно, судя по тому, каким безответственным человеком был мой отец.
— Маняш, — вкрадчиво начинает он, на что женщина фыркает и демонстративно закатывает глаза.
— Какая я тебе Маняша?! Я тебе что, любимая корова?
— Маша, свет очей моих, — тут же поправляется, подмазывается, желая растопить сердце женщины, — Ну куда Андрей без тебя? Ты что, подумала, что я посмею разлучить вас, зная как вы оба дорожите друг другом? Нет, конечно! У меня и в мыслях такого не было. Ты поедешь с ним.
Мария Владимировна тотчас смягчается, сменив гнев на милость, ее щеки рдеют. Она берет салфетку со стола и размахивает ею у лица.
— О, как.
— Ага, поселитесь по соседству. Все расходы я возьму на себя.
Едва сдерживаю себя, чтобы не заржать в голос.
По-моему, это уже попахивает сумасшествием. Я словно получил уникальную возможность одним из первых лицезреть еще невышедшую серию "Сваты".
Дурдом какой-то.
— А женушка твоя как на это посмотрит? Или ты шейхом арабским себя возомнил? — ехидно задает она дельный вопрос.
Слух напрягаю и пристально смотрю на отца, у которого ни один мускул на лице не дернулся.
— Никак не посмотрит она. К тому моменту, как вы обоснуетесь в Нью-Йорке, женушки у меня уже не будет.
— Ты че, охренел? То есть как это не будет? — неожиданно слетает с моего языка.
Я опешил вдруг.
— Два года назад мы с Эмилией развелись, но до поступления Октавии в университет решили жить на одной территории, — поясняет он, глядя на меня честными-пречестными глазами, а внутри меня разворачивается буря. Зубами скриплю и сжатые ладони под столом прячу. — Я не мог рассказать тебе об этом при Октавии. На тот момент она еще ничего не знала. Я вчера только сообщил ей.
Занавес!
Только я смог разглядеть в поступках отца серьезность и ответственность, но не проходит и минуты, как он приравнивает к нулю всю их значимость для меня.
Уж кто-кто, но Октавия не заслуживает попасть в черный список под названием: "брошенные дети Северова Марка Филипповича".
Не могу заглушить в себе детские обиды. Головой понимаю, что уже стоит зарыть их все глубоко под землей,
Обозленный резко выхожу из-за стола.
Валить надо отсюда, пока нервишки не слетели с шарниров.
— Мария Владимировна, спасибо за гостеприимство, все было очень вкусно, но мне нужно ехать. Братишка, еще увидимся.
Даже попрощаться нормально не смог... Только бы поскорее сбежать, пока я еще в состоянии держать язык за зубами.
Руки убираю в карманы, размашисто иду к своей машине.
— Влад, постой! — отец навязывается на мою голову.
Он догоняет меня у машины, становится у водительской двери, загораживая ее.
— Чего тебе надо от меня? — грубо бросаю, сцепив зубы.
— Ну чем я опять тебе не угодил?
Прыскаю со смеху, опасаюсь потерять контроль над собой. Передо мной все мутится. Каждая клеточка тела ноет и свербит от внутреннего гнева.
— Ты бросил мать ради Эмилии, а теперь бросил и ее! — говорю с упреком и горьким разочарованием, которое и не думаю прятать от него. — Что ты за человек такой? Хоть в чем-нибудь ты можешь быть надежным?
— Все когда-то ошибаются, я уже не раз говорил тебе, но я никого не бросаю. Это было наше общее решение, к которому мы с женой подошли осознанно. Ты ведь тоже ошибался, но ты сделал правильный выбор, распрощавшись с нелюбимой женщиной.
Придя в немое изумление, я застываю на месте. От шока у меня даже рот раскрывается.
— Что? Откуда ты... — все слова застревают в горле.
Дыхание перехватывает, в глазных яблоках давление ощущается страшное.
— Я все о тебе знаю, Влад. Все! Даже больше, чем ты сам...
25. Открыть глаза на правду
Когда-то отец был тем единственным человеком, который действительно знал обо мне все. Намного больше, чем я сам. В те моменты, когда я ощущал себя призраком, он был рядом со мной. Тогда я практически не помнил ничего из своей прежней жизни и только благодаря отцу я потихоньку начал обретать себя.
При каждой нашей встрече отец делился со мной все новыми и новыми фактами из прошлого. Он снабжал меня кусочками мозаики, из которых формировалась моя жизнь. Но так или иначе целая картинка у меня не складывалась. В ней не хватало пазлов, отсюда возникали большие пробелы. Не по причине того, что память возвращалась ко мне медленно и дозировано, а потому что, как позже выяснилось, отец намеренно скрывал от меня все те проступки, из-за которых я так возненавидел его.
В своих рассказах он выставлял себя благороднейшим человеком с незапятнанной душой, а я, как дурак слушал весь его бред, и гордился тем, что у меня есть такой надежный человек, на которого можно было полностью положиться. Я верил каждому его слову, потому больше некому было. Я верил ему до тех пор, пока в один "прекрасный" день не вспомнил, что представляет из себя мой отец, и что мать умерла вовсе не от болезни.