Тайная жизнь Лизы
Шрифт:
– Будь это собака любой другой породы… ротвейлер… доберман…. ирландский волкодав… я мог бы спать с ними в одной кровати. Но только не с кинг-чарлзом! Трудно объяснить это, Лиз, прошло четверть века, а я не могу находиться в одной комнате с кинг-чарлзом! Меня охватывает непреодолимый ужас! Даже если я гуляю в Центральном парке и вижу его на поводке, я обливаюсь холодным потом и часами не могу успокоиться. – Он вытер лоб рукавом. – Видишь? – Он и в самом деле вспотел.
– Ну что же нам делать? – спросила я. – Ты должен попробовать войти. Он очень милый, очень ласковый. Совсем маленький. Если ты не покажешь ему, что боишься,
– Ты можешь доверить этой собаке нянчить своих детей, Лиз, но я не могу быть в одной квартире с ним. Я знаю, это смешно. Я взрослый человек, и меня не должна останавливать какая-то там собачонка. Но никто толком не знает, почему эти фобии не пропадают, и психоаналитик сказал мне, что я могу справиться со своими страхами, только стараясь избегать причины, его вызывающей.
– Ты ходишь к психоаналитику? – спросила я, не веря своим ушам.
– В Америке все ходят к психоаналитику. Знаешь, я на самом деле не думаю, что от них многое зависит, но решил, что мне нужно обратиться к специалисту, когда начал встречаться с девушкой, у которой был в квартире кинг-чарлз. Это была замечательная девушка. Потрясающая. И она мне действительно нравилась. Но у нее была эта собака, и мы никогда не могли пойти к ней, а она никогда не могла остаться у меня, потому что не могла оставить собаку одну. – Он пожал плечами. – Мне кажется, что я тебя шокировал, Лиз.
Я действительно была шокирована. Но не силой его страха перед собакой. Меня потряс тот факт, что он рассказывал мне о том, что он с кем-то встречается. С кем-то, кто ему действительно нравится? Хотя я не могу сказать, что блюла обет безбрачия с тех пор, как мы виделись последний раз, но мне как-то не приходило в голову, что Брайан может с кем-то встречаться. Из его писем и электронной почты мне казалось, что у него просто нет на это времени. И такое положение вещей меня устраивало.
А теперь он рассказывал мне:
– Я был ужасно расстроен, что это должно кончиться. Что я только не пробовал, чтобы победить свой страх. Лечение. Гипноз. Иглоукалывание. Я ужасно хотел преодолеть свой страх, чтобы сохранить отношения, но ничего не мог сделать. Каждый раз, когда я видел ее собаку, меня охватывала паника. Один раз я просто потерял сознание. – Он грустно улыбнулся. – Она все прекрасно поняла. И мы по-прежнему друзья. Как долго живут эти собаки?
– Сотни лет, – ответила я неожиданно раздраженно. Ей нужно было смириться. Я бы не дала какой-то собачонке встать на моем пути к светлому будущему с Брайаном Кореном.
– Послушай, Лиз. Мне очень жаль, что так получается, но, если собака находится в квартире, мне придется сегодня вечером остановиться в отеле.
– Нет! – почти закричала я. Я не позволю этой псине испортить мои планы. Только не сейчас, когда я так близка к цели. – Я что-нибудь придумаю. Может, мне запереть Геркулеса в одной из свободных спален? Ты его даже не увидишь.
– А что, если он сбежит в середине ночи?
– Он не сбежит, – прошептала я.
– Может сбежать. Он почувствует мой страх и выберется, чтобы найти меня.
– Тебе действительно страшно, да? – простонала я.
– Боюсь, что да. Не знаешь какой-нибудь приличный отель?
– Нет, – ответила я. – Но я знаю очень приличный собачий питомник.
– Я не могу позволить тебе отдать собаку в питомник из-за меня. Это несправедливо.
– Брайан, ты для меня гораздо важнее, чем какая-то там чертова собака! – почти закричала я.
– Мне казалось, что англичане без ума от животных.
– По-жа-луй-ста. На самом деле я не буду отправлять его в питомник. Я позвоню своей знакомой и спрошу, не сможет ли она присмотреть за Геркулесом в выходные. Она любит собак, но у нее нет своей собственной, поэтому она будет только рада. Я попрошу ее прийти сразу же. А мы можем подождать ее в кафе напротив.
В результате в тот момент, когда, по моим планам, мы с Брайаном должны были слиться в поцелуе на большом кожаном диване Харриет, мы на самом деле сидели на двух куда менее красивых пластмассовых стульях в грязноватом кафе и ждали появления Симы, которая обещала забрать Геркулеса.
Слава богу, она приехала быстро. Но я все равно чуть не плакала, когда спустя час она влетела в дверь кафе в коротком до безобразия розовом сари, поверх которого была надета джинсовая куртка. Кроме того, она накрасила губы, что было плохим знаком. Она красила губы только в том случае, когда имела на кого-то виды и считала, что великолепно выглядит. Все мужчины в кафе удивленно замерли. Я тоже.
– Брайан, это Сима.
– Секретарь Лиз, – быстро добавила она, пожимая руку Брайана под звяканье колокольчиков на настоящих индийских золотых браслетах, и опустилась на пластмассовый стул рядом с ним, вовсю хлопая ресницами.
– Секретарь? Это с вами я разговаривал на днях?
– О да, правильно, – заговорила Сима с кокетливым акцентом, которого я никогда раньше не слышала. С таким акцентом она бы никогда не получила диплом. – Не могу поверить, как мне повезло работать на Лизу. Она очень хороший начальник, больше друг, чем начальник. И у меня такая разная работа. То я что-то печатаю, то присматриваю за ее очаровательной собачкой.
– Похоже, она вовсю вас использует, – засмеялся Брайан.
Сима звонко рассмеялась и похлопала Брайана по руке, не торопясь убирать свою руку.
– Надеюсь, что не вызвала у вас неверного представления о ней. Она не слишком меня использует. Моя зарплата этого не позволяет.
Я посмотрела на нее взглядом, который, надеюсь, она истолковала как «Не переигрывай, Гвинет Пэлтроу».
– Может, выпьете с нами чашку кофе, прежде чем пойти в квартиру и забрать этого страшного пса? – галантно спросил Брайан. – Это наименьшее из того, что я могу предложить вам за хлопоты, вызванные моей глупой фобией.
– Это было бы замечательно, – ответила Сима, скидывая куртку.
– Брайан, может, тебе все-таки выпить кофе дома? – спросила я его, прежде чем он успел позвать официанта. – У тебя уже был длинный день с этим перелетом из Нью-Йорка. И потом, у Симы еще много работы. Ты помнишь, Сима, что по пятницам офис работает до пяти?
Последнее, что я хотела, это чтобы Сима осталась и стала болтать. Чем больше Брайан увидит людей из моей жизни, тем вероятней, что кто-нибудь проговорится и он все узнает. А Сима была не самая искусная врунья. Обычно она испуганно прикрывала себе рот, когда ее неосторожное замечание уже срывалось с языка и с разгона плюхалось кому-нибудь в лицо. Особенно хорошо я помню бессмертную фразу, которой она приветствовала Мэри: «А по телефону вы казались такой худенькой».